Смотри на меня
Шрифт:
– Это вопрос с подвохом, – сказал Тэйлор. – Все пять верны. Вы взяли информацию из видео. Человек, который бросал спичку, точно белый, стройный, примерно метр семьдесят пять. Учитывая характер убийства, можно предположить, что он образован и ему за тридцать. В общем, это не высшая математика, Уинтер.
Я помолчал несколько минут, чтобы Тэйлор подумал о том, что сам только что сказал.
– Черт. Убийца не тот, кто бросил спичку. В этом ваша гипотеза?
– Ты попал почти в самую точку в самолете, сказав, что поджигатель действует, как робот. Совсем чуть-чуть ты ошибся, – сказал я, расставив
Тэйлор смотрел на меня широко раскрытыми глазами. Было видно, что все его внимание сосредоточено на том, что я говорю. Мыслей уйти больше не возникало.
– Поджог – рискованный способ. Его может выбрать только садист, но садист вел бы себя совсем не так, как человек на видео. Садист бы растянул процесс, насколько это возможно. Он бы не торопился, а принес целый реквизит, поиграл с ним от души. Тряс бы канистру, чтобы жертва слышала плеск бензина. Зажег бы сначала одну спичку, подождал бы, пока она полностью не выгорит у него в руках, потом вторую. Он бы измучил жертву, сломал бы ее психологически. И только потом поджег бы.
– Господи, – прошептал Тэйлор. Его взгляд был направлен куда-то вдаль, и в нем читалась смесь ужаса и отвращения.
– И уж точно ни один садист никогда и ни за что не пойдет сразу к жертве и не убьет ее. Какой в этом смысл? Нашего поджигателя кто-то заставил сделать то, что мы увидели на видео.
– Как?
– Какими-нибудь угрозами, – пожал я плечами. – Может, кто-то из семьи. В полицию не поступало никаких заявлений о пропаже людей за последние двое суток?
– Не слышал, – покачал головой Тэйлор.
– Значит, не из семьи. Ну, или же сейчас где-то находится целый дом трупов, которые пока не обнаружены. Сейчас это не важно. Важно понять, почему наш убийца сам не стал делать грязную работу.
– Без понятия, но наверняка у него есть очень веская причина.
– Как ты сделал этот вывод?
– То, что он выбрал поджог, означает, что садистские наклонности у него есть. Но то, что он заставил поджигать кого-то другого, означает, что он их подавляет. А без серьезных причин он бы не стал их подавлять.
– И эта веская причина у него есть. Бензин – крайне неудобная для работы субстанция. Запах впитывается в одежду, волосы, кожу, и он очень стойкий. Прибавь к этому запах горения, от которого тоже не так легко избавиться. Ты у костра сидел когда-нибудь? Запах дыма не выветривается полностью и через несколько дней. В общем, нужно быть полным тупицей, чтобы из всех методов убийства выбрать поджог. Легче неоновую рекламу себе на лбу повесить с надписью: «Я убийца».
– Но наш поджигатель не тупой. Поэтому он кого-то другого использовал для поджога. Он знает, по каким признакам судмедэксперты выявляют поджигателей.
– Продолжай, – подбодрил его я. – Ты почти у цели. Сделай этот последний шаг. Если тебе это поможет, ответ – в одном из вопросов, который ты мне задал. Зачем мне нужно быть уверенным, что я могу тебе доверять?
Тэйлор открыл было рот, чтобы сказать, что он без понятия, но слов не последовало. Его глаза расширились от внезапного озарения.
– Господи…
12
– Это точно не коп, Уинтер. Двести процентов. Я изо дня в день работаю с этими людьми. Если бы кто-то из них был убийцей, я бы знал.
Я подошел к окну и одним пальцем отодвинул штору. По Морроу-стрит шла парочка ранних пташек, явно рассчитывающих попасть на «счастливый час». Это были закоренелые алкоголики, одинокие спившиеся души, и уже ничто не могло встать между ними и бутылкой – даже чье-то убийство. Солнце, беспощадно палящий желтый шар, уже приближалось к горизонту, но время до заката еще было. Я отпустил штору.
– Нет, ты бы не знал. Одиннадцать лет я жил под одной крышей с одним из самых жестоких серийных убийц этой страны и ничего не заподозрил. Моя мать провела с ним семнадцать лет, то есть почти два десятилетия. Тринадцать из этих семнадцати лет они были женаты. Спали в одной постели, жили одной жизнью, и она ничего не заподозрила. Отец прожил в одном и том же маленьком городе всю свою жизнь, и этот город мало чем отличается от Игл-Крика – только тем, что находится в Калифорнии, на другом конце страны. У него были друзья, с которыми он еще в школе учился, и они тоже ничего не подозревали.
– Вы были ребенком. Немудрено, что вы ничего не замечали. От ребенка невозможно этого ожидать.
– Ты не понимаешь. Мы все страдаем расщеплением личности. У кого-то их три, а у кого-то и того больше. Ты – один для друзей и для семьи, другой – для остального мира. Третий – когда смотришься в зеркало. У каждого есть темная сторона, мысли и чувства, которыми мы не хотим делиться с остальными. Каждый хоть раз в жизни лежал без сна в постели и желал кому-то смерти.
– Вы ошибаетесь.
– Да? То есть ты никому и никогда не желал смерти? – покачал я головой. – Попробуй убеди меня, но ты не будешь честен. Ты знаешь о том, что между психопатией и подростковым возрастом есть пугающее количество сходных черт? С психологической точки зрения это почти что идентичные состояния.
– Ну и что?
– Ну вот ты был звездой американского футбола в колледже. В те годы у тебя столько тестостерона было в организме, что мозг просто отключился на несколько лет. И ничего ты с этим не поделал бы. Если добавить к этому подростковую психопатию, только чудо могло тебя спасти от мысли о чьей-нибудь смерти. Да даже и не одному человеку.
Тэйлор еле заметно покраснел.
– Мне не нужны детали. Просто признай, что я прав.
– Вы не правы. А как же Ганди или мать Тереза? Вы хотите сказать, что у них тоже была темная сторона и они желали людям смерти?
– Интересно, что ты выбрал двух людей, которые уже умерли и не могут ничего сказать о себе, но да, я уверен, что и у них тоже были свои демоны.
– А у вас есть?
Я представил себе отца, привязанного к тюремной каталке в комнате, где приводили в исполнение смертные казни. Потом представил молодую девушку с пластиковым пакетом на голове и кожаным ремнем вокруг шеи, с выпученными глазами и синюшной кожей. Подумал, как поживает в тюрьме Карл Тиндл. Я надеялся на то, что его новые друзья окружили его соответствующей заботой.