Смотри на меня
Шрифт:
– У нас у всех есть темная сторона. Признайся себе, Тэйлор, ты ведь даже не можешь до конца узнать другого человека. Сколько раз ты слышал выражение «чужая душа – потемки»?
– Уинтер, я говорю вам, убийца – не из полиции.
– И ты отвечаешь за всех своих коллег – от шерифа до диспетчеров?
Тэйлор кивнул.
– Даже учитывая то, что ты работаешь там всего полгода?
Тэйлор кивнул снова, но в этот раз уже не столь уверенно.
– А если взять городское отделение полиции, ты и за них всех готов поручиться?
На этот раз Тэйлор уже не кивал. Я хотел посеять в нем сомнение, и у меня это получилось.
– Будь осторожен с поручительствами,
– И вы на сто процентов уверены, что он – полицейский?
– Нет, только на девяносто девять, и, поверь мне, пока он не арестован, большей уверенности быть не может.
Тэйлор притих и задумался. Он искал контраргумент, хоть что-нибудь, чтобы доказать, что я не прав. Ему была нужна соломинка, за которую можно было схватиться в кромешной тьме.
– Хорошо, – сказал он наконец. – Предположим на одну секунду, что вы не правы. Сами сказали, что есть один шанс из ста, что убийца – не коп. Если окажется, что вы ошиблись, то мы потратим уйму времени на поиск призрачной тени, в то время как могли бы сделать что-то более полезное, например искать человека, который не работает в полиции. Ведь счетчик приближается к нулю, и кто-то за это время может сгореть заживо.
– Мы не тратим время. Во-первых, он коп. Во-вторых, и все шерифское управление, и полицейское управление – а это очень много людей – ищут не копа. Если каким-то чудом я ошибся, мы должны верить, что они сделают свою работу хорошо и поймают злодея. В-третьих, если окажется, что я все же не прав, я первый подниму руки и признаю это. Если к тому времени копы его еще не поймают, мы изменим направление и разработаем новый подход.
– А за это время кто-то умрет.
– Это издержки профессии. Ты составляешь план, основываясь на имеющейся информации, надеешься и молишься, что твой расчет верен. Иногда ты выигрываешь, иногда проигрываешь.
Тэйлор молчал.
– В худшем случае я оказываюсь неправым и сгорает еще один человек. В лучшем случае я не ошибся и мы поймаем убийцу до того, как он успеет добраться до следующей жертвы.
Ноль реакции.
– Ты умный и способен думать самостоятельно, и это ровно то, что нам сейчас нужно. Я могу и сам вести расследование, но ты бы мне очень помог. Но решение за тобой. Если ты решишь, что не сможешь помочь, я пойду дальше один. Но в этом случае буду тебе очень благодарен, если ты не будешь распространяться о моей гипотезе о копе-убийце, – улыбнулся я. – Но это все теория, ведь я знаю, что ты поможешь.
Тэйлор глубоко вздохнул. Его широкие плечи опустились вниз, как будто бы он принял на себя тяжелый вес.
– Хуже того, – добавил я. – Ты ведь понимаешь, что до завершения расследования мы представляем Управление шерифа Дейтонского прихода? И кроме себя, мы ни на кого рассчитывать не можем, дружок.
– У вас много хороших новостей, как я посмотрю.
– Ну, есть и хорошие. Ты сейчас практически новый руководитель отделения уголовного розыска Управления шерифа Дейтонского прихода. Ты просто несешься по карьерной лестнице, прыгая сразу через две ступеньки. Продолжай в том же духе, и скоро ты уже будешь примерять форму шерифа.
– Ну а сейчас что делать?
– Сейчас будем расследовать. Начнем с Сэма Гэллоуэя. Сомневаешься – всегда возвращайся к жертве. Поразительно, сколько всего может рассказать мертвый человек, если внимательно слушать.
Я достал из кошелька монетку, подбросил ее и следил за тем, как металл бликует в воздухе. Поймав,
– Орел – наведываемся к вдове. Решка – в офис Сэма.
13
Жилой комплекс «МакАртур-Хайтс» располагался на северо-западе Игл-Крика, как раз там, где дома были больше похожи на крепости, а до полей для гольфа было рукой подать. Тэйлор строго держался предписанной знаками скорости, не сводил глаз с дороги, несмотря на почти полное отсутствие транспорта, и давал звуковой сигнал даже тогда, когда в этом не было особой необходимости.
– Моя очередь задавать вопросы, – сказал я Тэйлору. – Я много повидал шерифских управлений, и знаешь, сколько из них могли похвастаться «Гольфстримом G550»? Ни одно, ноль, зеро! Если пойти и купить завтра такой самолет, с пятидесяти миллионов баксов даже сдачи не дадут. И это подержанный вариант. Бюджеты на полицию все время срезают – денег на скрепки-то еле-еле хватает, не говоря уже о личном самолете.
– У нас нет личного «Гольфстрима».
– Да, об этом я догадался, – засмеялся я. – Я хочу знать, у кого вы его арендовали и, что еще более важно, почему вам его дали. Если бы у меня был «Гольфстрим», я бы тебе его не дал полетать, несмотря на то, что ты мне нравишься.
– Самолет принадлежит компании «Морган-Холдингс». Семья Морган живет в Игл-Крике уже не знаю сколько. Ей принадлежит много недвижимости в округе. Вы заметили статую на главной площади?
– Ее трудно не заметить, – кивнул я.
– Это Рэндалл Морган. Он нашел нефть на своей ферме в самом начале двадцатого века, это была первая скважина в Дейтоне. История округа превозносит его как святого, как будто он был одним из отцов-основателей Конституции США. Но я могу сказать, что он точно не был святым. Как только у него появились деньги, он сразу начал скупать землю – участки, на которых он надеялся обнаружить нефть. Когда люди не соглашались продавать, он их настойчиво убеждал, если вы понимаете, о чем я.
– Руки выкручивал, другими словами.
Тэйлор кивал и не сводил взгляда с дороги. В его плечах и в лице вдруг появилось какое-то новое напряжение. Он был как струна – пальцы на руле сжимались и разжимались, костяшки фаланг то белели, то чернели.
– Дедушка или прадедушка? – тихо спросил я его.
– Прадедушка. У него был небольшой участок в тридцати километрах от Игл-Крика. Он выращивал кукурузу, держал немного скотины, выжимал из земли то, что можно назвать пропитанием. Он даже не жил – выживал. В начале прошлого века не так много черных имело землю на Юге, а у тех, кто имел, она была не ахти какая.
– То есть Рэндалл предложил ему выкупить землю за бесценок, твой прадед ему отказал, и Рэндалл прислал тяжелую артиллерию, сделав ему предложение, от которого он не мог отказаться.
– Не совсем.
Тэйлор все еще впивался пальцами в руль. Прошло больше века, но злость не отступала. В этих местах длинная память, и у меня была возможность собственными глазами увидеть, насколько глубока была та далекая рана.
– Что случилось?
– Рэндалл прислал банду линчевателей – пятеро на лошадях в белых простынях с белыми капюшонами. Они вытащили прадеда из дома посреди ночи, повесили его на первом попавшемся дереве и поставили горящий крест на участке. На следующий день приехал Рэндалл со своим адвокатом и контрактом в руках и заставил прабабушку поставить на нем крестик. – Тэйлор покачал головой. – Хотите узнать, в чем трагедия, Уинтер? Не было на его участке нефти. Это были абсолютно бесполезные для Рэндалла пара соток. Моего прадеда убили ни за что.