Смотритель и её маяк
Шрифт:
Дыхание закончилась, я набрала в грудь ещё больше воздуха, и… расплакалась.
Слишком много эмоций.
Когда ярость прошла, я вспомнила капитана, который не знал, как благодарить меня. Вспомнила, как увидела семьи некоторых матросов и пассажиров, тоже бывших в этом плавании и уже боявшихся больше не увидеть землю.
Даже Тони, имя которого я узнала лишь потом, всплыл в памяти – как он в порту на радостях обнял меня и сказал, что навечно в долгу.
Они жили благодаря тому, что Локлайт отправил меня туда. Благодаря тому, что я дала карту и зачитала инструкции, которые помогли
Я рисковала одной своей жизнью, но как много вышло спасти!
Разве герои, о которых я так любила читать, не поступали также?..
Я села на сумку и продолжила плакать, видимо, пытаясь отдать миру всю ту воду, которую набрала за время шторма.
Дождь прекратился, а пальто, которое я накинула, даже укрыло меня от нового намокания. Вот только штаны проиграли неравный бой со стихией и частично покрылись тёмными пятнами.
Когда буря эмоций миновала, я выдохнула и ещё немного посидела, окружённая колышущимися волнами вереска и укрытая серым небом. Тупо смотрела вперёд и ничего не видела.
А ещё чувствовала, что уход отсюда будет самой большой ошибкой в моей жизни.
Я пробыла на маяке совсем недолго, но уже знала, что здесь – моё место.
И это, пожалуй, злило больше всего.
Протяжно вздохнув, я встала и поплелась обратно, на все лады ворча на Локлайта. Сумка тащилась сзади, но это меня уже мало заботило.
Посмотрев на обычно белоснежный маяк, я подумала, что сейчас он кажется грязно-серым, а его луч – тусклым, безжизненным.
Одна из причин, по которой я выбрала это место – его свет с первого взгляда показался мне особенным. Не таким механическим, как у обычных ламп, а… живым.
Но не сейчас.
Передо мной стоял поникший гигант, отягощённый печалью и наполненный пустотой.
Он даже выглядел меньше чем обычно. Брошенный, напуганный и одинокий.
Отогнав эти мысли – ну, как он мог за пару минут вот так измениться? – я прошла дальше.
Скрипнула половица – а я уверена, что входные ступени раньше не скрипели! – открылась дверь и я вошла внутрь.
Темно, как на дне морском.
– Локлайт?..
– Айзи!
Свет мигом загорелся, и маяк снова показался мне таким, как и прежде. Даже, возможно, чуть более ярким.
Блондин подбежал ко мне и раньше, чем я успела сообразить, взял сумку, снял мокрое пальто и всучил в руки чашку с чем-то согревающим.
Затем крепко обнял меня, чуть не расплескав её содержимое.
– Мой Смотритель вернулся! Ты не ушла! – сказал он с такой радостью в глазах, словно смотрел на солнце, появившееся на небосводе после сообщения о его взрыве.
– Локлайт, я не знаю, что здесь творится, но я тебя выслушаю, – он активно закивал. – Но сначала мне нужна ванная. Я продрогла до костей.
– Всё будет! Пей грог, меня захожие моряки научили – говорят, греет первоклассно! – бросил он и исчез за дверями санузла. Я молча кивнула, хоть он не мог этого видеть, и сделала жадный глоток. Внутри и правда потеплело.
Сбросив резиновые сапоги, я прошла в комнату и, подхватив халат, продолжила путь к ванной.
Каким-то чудом она успела набраться
Влажный воздух пахнул лавандой и мятой. Я хмыкнула: задобрить меня пытается.
Не прошло и пары минут, как я погрузилась в горячую воду. Сначала казалось, что слишком горячую, но потом поняла – в самый раз. Поселившийся в костях холод, успевший схватиться внутри льдом, теперь оттаивал. Тепло пробиралось в каждую клеточку, одну за другой отогревая и возвращая к жизни, пока я расслабленно лежала и думала, что всё произошедшее – это не так уж и страшно.
Можно забыть, разнежиться, прикрыть глаза и отогнать всё нехорошее, случившееся за эти безумные сутки.
Я не знаю, сколько времени лежала там, но ванна начала остывать и пришлось вылазить. Махровый халат принял меня в свои объятия, капюшоном я накрыла мокрую голову.
Теперь тело пылало жаром, и, надев тапочки-китята, я вышла к Локлайту.
Мне казалось, что будь тут тропические заросли по колено вместо надёжных деревянных досок, он бы уже не то, что протоптал среди них тропу – настоящий ров сделал.
Заметив меня, блондин спохватился и указал на чашки, стоявшие на столе. Рядом лежал разогретый пирог, принесённый на днях женщиной из городка.
Я села и потянула носом аромат чабрецово-апельсинового чая со специями. Сделав глоток, поняла, что ещё ничего вкуснее в жизни не пила.
– Это очень вкусно! – удивлённо озвучила я, посмотрев на Локлайта.
– Я рад, – кивнул тот, нервно грызя ноготь на руке. Опять-таки, раньше я бы и не подумала, что он может грешить подобным.
– Если ты готов рассказывать…
– Да! – кивнул он, и я догадывалась, что всё это время бедный парень только и думал над тем, как преподнести мне информацию так, чтобы я не предприняла новую попытку уехать. – Сначала, думаю, хочешь узнать, как ты оказалась на корабле.
Я кивнула, взяв кусочек пирога, который здесь называли «морским». Позавтракать мне не дали, а после всех перипетий аппетит разыгрался просто зверский.
– У каждого маяка – вероятно, это случается и с другими зданиями, но точно могу сказать лишь про маяки – есть своя особенность. Свой дар свыше, функция, предназначение или способность – как угодно. Огни одних могут досягать дальше, чем указывают физические законы, а других подскажут, как обойти рифы. По-разному. А маяк Локлайт, – меня даже удивило, что он употребил такую формулировку вместо простого «а я», но подозревала, что парень сейчас готов всё сделать для удобства моего восприятия. – Получил шанс открывать двери в разные времена и пространства. И чаще всего это происходит, когда кому-то нужна помощь.
– Когда нужно привести кого-то к свету этого маяка, – кивнула я.
– Не обязательно этого, – поправил блондин. – Порой им нужно к другим. Но мы можем помочь. А другие могут помочь странствующим оказаться ближе к нам. Мы все делаем что можем.
Пожалуй, это всё заставило бы мой мозг вскипеть, но спасибо научной фантастике, которая помогла принять это как гипотезу. Потому, поправив рукава халата, я уточнила:
– А откуда знать, куда им надо, и как подготовиться?
Он нахмурился, стуча кончиками пальцев друг о друга.