Смотрю на мир глазами волка

Монах Евгений

— В каком смысле? — соратник-телохранитель наивно захлопал глазами, безуспешно пытаясь обнаружить в моих словах скрытый юмор.

— В прямом. Виктора навестим, ему всего неделю на «двойке» осталось чалиться. Забыл?

— А ведь правда! Запамятовал, — облегченно вздохнул Цыпа. — Заява в наличии?

— Естественно, — я извлек из письменного стола пачку заявлений на свидание, подписанных начальником колонии. — Предусмотрительность — мое врожденное качество.

Всего полчаса понадобилось, чтобы шипованные колеса «мерса» доставили нас к высокому крыльцу

исправительно-трудовой колонии номер два, где, пользуясь многолетним знакомством с прапорщиками-контролерами, мы благополучно миновали длинную очередь и прошли в комнату краткосрочных свиданий.

Помещение было разделено надвое сплошной стеклянной стенкой. На столиках с той и другой ее стороны лежали черные телефонные трубки. В девяносто втором году в разгар «гуманизации» стенку эту убрали, но в девяносто четвертом опять восстановили из-за потока анаши, хлынувшего через свиданку в зону.

Виктор Томилов, по кличке Том, мой близкий приятель по последнему сроку, не заставил себя дожидаться.

Железная дверь по ту сторону стекла распахнулась, впустив новую партию зэков. Среди дюжины братьев по несчастью Том выделялся высоким ростом и щеголеватой черной телогрейкой, пошитой из качественной японской плащевки. И внутри нее был не примитивный ватин, а натуральный каракуль. Мой презент на день рождения, кстати.

Том сел за столик и взял телефонную трубку. Я последовал его примеру.

— Привет, Монах! Благодарю, что навестил.

— Привет, Том! Ты осунулся что-то. В гроб краше кладут. Гоняешь перед свободой по ходу?

— Есть децал. Бессонница… Сам понимаешь — пятнашку добиваю за колючкой…

— Гонять завязывай, а то шифер съедет и гуси улетят. Все будет в елочку. Встречать тебя приедем, как полагается. На природе пикничок знатный сварганим!

— К алкоголю я равнодушен, — землистого оттенка лицо Тома немного просветлело, тонкие губы тронула улыбка. — А слабый пол будет?

— Само собой! Тебе пышненькую или мальчишеского типа? Брюнетку, блондинку?

— Рыжую. И формы чтоб ништяк были. А мальчишеский типаж мне здесь обрыдл…

— Ладушки! Будет тебе девка хоть и беременная, но целка! — как любил говаривать покойный Киса. Да не угаснет память о нем в наших сердцах!

Немного побазарив об общих знакомых, мы простились.

Решил заехать в «Вспомни былое» полюбоваться на Медведя. При удачном раскладе тот может хотя бы косвенно выдать себя и тем снять с моей души тень сомнения — не дую ли я на водицу, намереваясь нарисовать последнюю точку в судьбе Медведя.

Наша пивнушка сегодня радовала жаждущую публику свежим «Жигулевским» и вареными раками. И, конечно, вызывающе-выпирающими округлостями барменши Ксюши. Бесплатным приложением. Кстати, она рыженькая. Пожалуй, ее и подбанчу изголодавшемуся Тому.

Мы прошли в кабинет управляющего. После Фунта Медведь обстановку не поменял. Длинный стол, диван, три кресла, видеодвойка и бар-холодильник стояли на прежних привычных местах.

Медведь прохлаждался на диване. На столе перед ним, скрашивая одиночество, радовала глаз полуопорожненная

бутылка водки. Монотонно гудел вентилятор, безуспешно стараясь освежить разгоряченное лицо управляющего со слипшимися на лбу волосами. При нашем появлении Медведь неохотно поднялся, упершись кулаками в стол.

— Привет, босс! Объезжаешь с ревизией свои владения?

— Ну что ты! По пути просто заскочили, — я сделал вид, что не заметил агрессивной фамильярности бригадира боевиков. — Угощай пивком. Здесь становится жарковато…

Медведь, не обратив внимания на некоторую двусмысленность моих последних слов, раскрыл бар-холодильник, и на столе появились сразу запотевшие бутылки чешского «Пльзень» и высокие бокалы.

Цыпа устроился впритирку с управляющим на диване, а я в излюбленном кожаном кресле напротив.

Дверь резко распахнулась, и в кабинет, не спрашивая разрешения, вошли трое «бритоголовых» Медведя. Сейчас они уже мало походили на бакланов, коими являлись в недалеком прошлом. Их черепушки украшал модный ежик, и одеты они были в одинаковые черные кожанки. Я с неудовольствием заметил, что левые локти боевиков неплотно прижаты к телу, свидетельствуя о наличии у каждого карманной гаубицы.

— Вконец оборзели, мальчики! — не сдержал я вспышку праведного гнева. — В открытую волыны таскаете! Говорено же было — брать оружие только на дело!

— Не кипятись, Монах! — ухмыльнулся Медведь. — За своих ребятишек я отвечаю. С дела они вернулись. Так что все в ажуре.

— С какого дела? Почему я не знаю?! — стараясь говорить спокойно, я обернулся к управляющему.

— Да так… Мелочевка. — Медведь нахально осклабился, но взгляд отвел в сторону. — Крутиться приходится. Той капусты, что нам отстегиваешь, лишь на сигареты и пиво хватает… Верно, братва?

Боевики угрюмо кивнули, не сводя настороженно-выжидающих глаз со своего бригадира. Понятно — ждали команды «фас» и готовы были ее выполнить.

Цыпа, будто ненароком, распахнул куртку, засвечивая тяжелую рукоять скорострельного Стечкина. Для внесения ясности, надо полагать.

Я как-то враз успокоился.

— Ладушки! С финансовым вопросом разберемся позже, гарантирую. В обиде не останетесь. Я на минуту лишь заскочил, посоветоваться. Через неделю Том освобождается. Ты его должен помнить — передачки с продуктами несколько раз ему возил. Надо бы встречу организовать поторжественней. Пятнашку ведь оттянул братишка, заслужил. Какие-нибудь соображения имеются?

Медведь некоторое время молчал, явно недовольный быстрой сменой темы разговора.

— Ну, не знаю… Кортеж машин неплохо бы. Могу обеспечить. В лучшем виде.

— Этого мало. Народу, конечно, надо поболе для солидности. Ты своих всех собери. Пусть Том сразу убедится — у нас организация серьезная, а не какая-то шарашкина контора. Встретим шампанским прямо у ворот зоны, как положено. А затем мыслю пикничок соорудить. Том, наверняка, по матушке-природе соскучился. Где-нибудь на живописной опушке леса у водоема чудненькая картинка получится. Как тебе мой план?