Смотрю на мир глазами волка
Шрифт:
Получив в дежурке свои карманные вещи, вышел на воздух. Со скамейки порывисто поднялась Лена:
— Женя! За что тебя арестовывали? Нелепость какая!
— Было задержание, а не арест. До выяснения… Откуда узнала?
— Хозяйка квартиры сказала. У тебя обыск делали. — Лена виновато улыбнулась. — Все еще дуешься? Но пойми, пьяный ты напомнил бывшего мужа и я прямо сама не своя стала.
Чтобы привести мысли в относительный порядок, несколько часов провел у Лены. Объяснять ей ничего не понадобилось — взаимные ласки
Приняв решение, ближе к вечеру от Лены ушел, пообещав завтрашнюю встречу.
Трехэтажку Ворона я помнил. Правда, не знал его этаж. Оплывшая бабуля на скамейке перед подъездом указала нужную мне квартиру.
Дверь открыл Ворон. У него было помятое лицо с гримасой недовольства. Провел меня в комнату.
— Садись, — вяло махнул на широкую кушетку. — Где загулял? С Мохнатым не виделся?
Ворон поднял с пола початую бутылку лимонной водки и приложился из горлышка.
— Знобит что-то. Греюсь вот. Не желаешь?
— Давай о деле. Ты в курсе, что Мохнатый в розыске, оборвался из колонии. Кстати, сидел за изнасилование малолетки.
— Шутишь!
— И не думаю. Мохнатый засвечен, битая карта, с ним нужно кончать. Если его повяжут, потянет и нас под вышку — мокруха на группе. Забыл музейного сторожа?
Как ни туп был Ворон, я сумел ему втолковать, что при живом Мохнатом жизнь для нас станет сплошным ожиданием ареста.
Уходя, велел передать Мохнатому, что буду в девять вечера в городском сквере.
— Не дрейфь, братишка! Всю работу беру на себя. Ты только грамотно организуй «стрелку», чтобы он пришел, не заподозрил ничего. Усек?
Ворон вяло кивнул и снова жадно припал губами к бутылке.
Время я решил зря не транжирить — до условленного часа осталась какая-то минутная сотня.
Зашел к себе на квартиру и, прихватив из тайника подаренный Мохнатым стилет, направился в сквер. Символично — сегодня подарок, видимо, вернется к прежнему хозяину…
Сквер был пустынен, над раскидистыми тополями и акациями повисла тревожная тишина. Сквер, хоть и в центре города, пользовался дурной репутацией, и вечерами прохожие обходили его стороной, на чем и был построен мой расчет.
Устроился на небольшом возвышении в сени тополя, чтобы иметь возможность, оставаясь незамеченным, обозревать окрестности.
Предосторожность не оказалась излишней — вскоре увидел на главной аллее Мохнатого в сопровождении Ворона и Мороза. Их нетвердая походка свидетельствовала, что они изрядно набрались для храбрости.
Достал стилет и, зажав в кулаке, спрятал клинок в рукав. Хотел обернуть рукоятку носовым платком, но передумал — она была сработана докой в своем деле — шероховатой и мелко-ребристой. На такой поверхности пальцевые отпечатки не остаются.
Ну что ж, пора играть ва-банк. По ходу, эти дешевки на стороне Мохнатого, что говорит только об их низком интеллекте или вообще об отсутствии
Я был уверен, что при необходимости справлюсь с этими наивняками, даже если они достаточно трезвы и сохранили реакцию. Другого выхода для себя я не видел — концы надо безжалостно обрубить, если не жажду по-новой очутиться на нарах.
Давно заметил, что курящий человек выглядит со стороны несобранным, почти беспечным, а следовательно — неопасным.
Прижег сигарету и, когда кончик ее малиново зарделся, неторопливо вышел на аллею и направился к своим бывшим подельникам.
Увидев меня, они пошли навстречу. Противный хруст гравия под их тяжелыми шагами почему-то вызвал у меня холодок по спине. Неужели боюсь? Обнадеживал тот момент, что они прилично отдалились от кустов, где засел в засаде Мохнатый. Значит, на крайняк, схлестнуться придется только с двумя. И то вперед.
— Привет, Индивид! — дыхнул перегаром Мороз, подходя вплотную. — Значит, на Мохнатого бочку катишь? В лидеры захотел? Гляди, пупок надорвешь…
— С пьяным дебилом базарить не о чем, — я наклонился и выплюнул сигарету ему под ноги.
Это движение спасло меня. Занесенный Морозом кастет со свистом рассек воздух, только чуть оцарапав мне висок.
На чистом автоматизме я выбросил правую руку со стилетом и утопил его трехгранное жало в солнечном сплетении Мороза. Тот распахнул рот в немом вопле, зрачки его закатились, и Мороз бесчувственным кулем ткнулся в траву.
Крутнувшись на каблуках, развернулся к Ворону. Попытки к нападению он не предпринимал. Я наотмашь ударил ладонью по студенисто-дрожащему лицу.
— Продал, сука! Где Мохнатый?
— Это Мороз подмутил! Я за тебя, гадом буду! Мохнатый поджидает выше по аллее.
— Ладно, верю. Завтра встретимся и все обсудим. Но, сам понимаешь, вынужден подстраховаться. — Я пнул Ворона носком туфли в голень, а когда он упал на колено, нанес ему боковой в челюсть. Ворон распластался рядом с Морозом.
Очень натурально изобразив панику, кинулся вверх по аллее, пряча за спиной окровавленный стилет.
Как и ожидал, кусты акации с треском раздвинулись и на дорожку передо мной вывалился Мохнатый. Правую руку он держал в кармане, в его налитых кровью глазах я без труда прочел вынесенный мне приговор.
Сворачивать я не стал и тем сбил Мохнатого с толку, оказавшись почти в его объятиях.
— Вот и чудненько, Индивид! — хищно осклабился Мохнатый, в его лапе тускло блеснул длинный узкий нож.
Но мой стилет оказался проворнее и после двух коротких уколов в грудь, к моим ногам опустилась, скорчившись, грузная фигура.
— Индивид! — Мохнатый, хрипя, пытался что-то сказать.
Мои губы на одеревеневшем лице свел судорожный кривой оскал — я почему-то вспомнил Штабного:
— Не Индивид, а Гуманист! — и обрушил на Мохнатого новый раздирающий удар под сердце.