Смуглая ведьма
Шрифт:
— Четверо сильнее троих — я говорю о тех из нас, кто будет действовать за пределами круга.
Глядя ему в лицо, Брэнна выставила вперед обе ладони. И пламя каждой свечи стало ярче.
— Мы — те самые трое. В нас течет ее кровь, и сделать это должны мы.
— Я останусь внутри круга, — смирился Фин. — Но ровно до того момента, как станет ясно, — если до этого дойдет, — что от меня будет больше проку за его пределами. Большего обещать не могу.
— На это мы можем пойти, — вступил Коннор, перевел взгляд с Фина на Брэнну и холодно уперся в нее взором. — Решено.
Брэнна
— Значит, решено.
— Нам понадобятся наши советчики, — догадалась Айона.
— Конечно. — Брэнна вытащила из-под свитера амулет и погладила пальцем резное изображение собачьей головы, напоминающей морду Катла. — Конь, собака, сокол. И оружие с инструментами. Я долго работала над заклинанием и надеюсь, оно сделает свое дело, но только если удастся выманить его на нужное место в нужное время. И скрепить его кровью.
— А что за заклинание? — поинтересовался Фин.
— То, которое я составила, — повторила Брэнна. — Что-то взяла из заговоров Сорки, что-то — из более поздних, и еще кое-что моего изобретения.
— Уже опробовала?
По лицу Брэнны промелькнула досада.
— Это слишком рискованно. Стоит ему о нем прознать — и он примется возводить защиту. На земле Сорки оно должно быть применено впервые. А вам придется поверить, что я знаю, о чем говорю.
— Тебе мы точно должны верить, — поддакнул Фин.
— Как пить дать. — Брэнна стала подниматься, но Айона жестом остановила ее.
— Минутку. Какого рода это заклинание? Изгнание? Вызывание? Усмирение? Что именно?
— Усмирение плюс заклинание светом и заклинание огнем. Соединенные воедино и скрепленные магией на крови.
— Свет побеждает тьму. Огонь очищает. А кровь — в сердце всего сущего.
Брэнна улыбнулась.
— Ты хорошо усвоила. Но все это может не сработать, если применить задуманное несвоевременно и не в том месте. И если мы все, каждый из нас, не будем действовать согласованно именно в этом месте и в это время.
— Значит, будем. — Айона обвела взглядом собравшихся и подняла ладони. — Мы все знаем, что мы к этому готовы. Ты, — обратилась она к Фину, — готов на все, лишь бы его уничтожить. Ради Брэнны, ради себя, ради всех нас — именно в этой последовательности. А Брэнна сделает все, чтобы оборвать любую ниточку, связывающую тебя с ним, чтобы ты от него освободился. Коннор с Мирой будут стоять насмерть ради дружбы и любви, во имя торжества справедливости и добра. Бойл вступит в бой, потому что это в его характере. Ему надо только сказать, где и когда, и он будет с вами. И еще потому, что он ни за что не допустит, чтобы со мной что-то случилось, — независимо от того, что произошло между нами. А я ни за что не допущу, чтобы что-то случилось с ним. Ради любви и дружбы, ради семьи и друзей мы все как один встанем в нужное время в нужном месте и будем сражаться. Вместе и друг за друга.
Все помолчали. Потом Фин поднял бокал с шампанским и чокнулся с Айоной.
— Все верно, сестренка. Мы все за тебя. — Он повернулся к Брэнне. — Верь мне! — сказал он и замолчал.
— Верю. — Брэнна подняла свой
— Принципиально мы договорились, пора переходить к деталям, — подался вперед Коннор. — Поэтапно, шаг за шагом.
Пока Брэнна излагала свой план, пока его обсуждали, дорабатывали и уточняли, Бойл хранил молчание. Хранил молчание потому, что ответы на все вопросы он получил, глядя на Айону, пока та произносила тост.
И он будет руководствоваться этими ответами, пока не настанет время самому дать ей ответ.
Истек май, настал июнь. Айона вела обратный отсчет и старалась максимально насладиться каждым днем. В ясную погоду она радовалась голубому небу, в дождливую находила прелесть в каплях дождя. Она пришла к убеждению, что, независимо от того, что произойдет в самый длинный день в году, в ее жизни уже случились эти недели и месяцы и эти люди, а стало быть, ее жизнь, пусть на короткое время, уже сделалась богаче, чем когда-либо в прошлом.
Ей были дарованы сверхъестественные способности, и она научилась ими распоряжаться, верить в них и почитать их.
Она была — и всегда останется — одной из троих избранных. Она была — и всегда останется — Смуглой Ведьмой Мейо, наделенной могуществом и светом.
Она верила, что они победят, сама ее натура требовала этой убежденности. Но владение родовым даром заставляло ее действовать с исключительной осторожностью и вниманием.
Летнее солнцестояние было все ближе, и Айона написала пространное письмо бабушке. Ручкой на бумаге, решила она. Старомодно, зато, как ей казалось, выглядит более значительно, ведь требует времени и усилий. Она писала о любви — к бабушке, к двоюродному брату и сестре, к друзьям. К Бойлу. И о том, каких она наделала ошибок.
Айона писала об обретении себя, своего места и времени, о том, сколь важным стал для нее переезд в Ирландию. Возвращение в Ирландию.
И кое о чем просила. Если что-то случится, ее бабушка должна будет отыскать ее амулет, забрать его и Аластара и передать дальше.
Если она провалит свою миссию, обязательно найдется преемница. В это она тоже верила безоговорочно.
Сколько бы на это ни понадобилось времени, в конечном итоге силы света одержат верх над силами тьмы.
Утром накануне солнцестояния она спустилась рано. Письмо лежало у нее в кармане. Она предприняла попытку приготовить полноценный британский завтрак, и хотя она считала, что настоящим кулинаром ей ни за что не быть, это не означало, что не стоит и пытаться.
Вошел Коннор и повел носом.
— И как это понимать?
— Завтра мы все будем очень заняты, вот я и решила потренироваться, чтобы избавить Брэнну от кулинарного бдения. Опять сидела допоздна, да?
— В последнюю неделю почти совсем не спит, и уговорить невозможно.
— Вчера вечером я слышала, как она играет. Эта музыка на меня действует как успокоительное. Она это специально.
— Говорит, что ей лучше думается, когда мы оба ни о чем не думаем. — Коннор взял себе с блюда жареную сосиску. — Ты чем-то встревожена.