Смущение. Часть 1
Шрифт:
Через пятнадцать минут все закончилось. Еще минут через пять "газель" с мужиками и начальницей уехала. На их предложение подкинуть меня до маршрутки я ответил отказом. Почему? Не знаю.
Я стоял рядом с холмиком Лехиной могилы, смотрел на металлическую табличку и пытался вспомнить, каким же он был в те несколько часов, что я его знал. Но как я ни старался, воспоминания упорно не шли. "Пора..." -- говорил я себе раз за разом, но все равно продолжал стоять.
Грунтовая
Шаги. Быстрые шаги раздались за моей спиной...
Остановившись, я обернулся... Чириканье и стрекот тут же застыли в воздухе и той самой застывшей нотой стали вкручиваться болью в мозг. Летняя стужа медленной волной протянулась по коже, поднимая дыбом каждый волосок. Воздух встал поперек горла.
Леха!
В десяти шагах от меня!
...
Он быстро приближался...
ГЛАВА 11,
в которой наш герой борется за свое сознание нестандартными способами
Я сидел дома, на кухне и... квасил по черному.
С того самого момента, как капитан Петров завез меня с кладбища домой, я уговорил бутылку коньяка и нашел общий язык с литровкой текилы. Лимон? Какой лимон, какой букет, какое послевкусие -- налил стакан, глотком выпил, выдохнул и... повторил сначала.
Сколько я пропустил таких стаканов, не знаю, но я был трезв -- ни малейшего ощущения опьянения. И Кот знал, что я трезв, иначе не стал бы он лезть ко мне, а значит, высококачественное дорогущее спиртное потрачено впустую.
Вообще-то я не пью, почти не пью, лишь за компанию, не часто, не много и в основном вино. Так что урон, понесенный нашим баром, можно объяснить лишь той скорбью, которой я напитался на кладбище, и тем чудовищным для моего разума взрывом, в мгновение разметавшим эту скорбь.
Леха подошел ко мне почти вплотную.
Я сразу же вспомнил, что помимо русой хлипкой бородки, забавного сплюснутого носа у него еще всклокоченная короткая стрижка. И сейчас все это, только что закопанное под землю, стояло в полуметре от меня, и смотрело полными печали, опухшими, покрасневшими глазами.
Стужа,
"Леха?" -- я не мог воспринять ЭТО НЕЧТО как-то иначе -- пытался улыбаться.
А потом в той самой замедленности времени раздался звук, словно лопнул воздушный шарик: "Па-аф!" Затем еще раз: "Па-аф!", "Па-аф!". И каждый раз "Леха" вздрагивал, его губы, теряя улыбчивость, выгибались вниз, а в глазах импульсом проскальзывал испуг.
После третьего звука "парнишка" рванул вперед, мимо меня, бросив на ходу голосом Лехи: "Нам нужно поговорить, срочно".
Возможно, звучание его голоса, такого всамделишного, теплого и живого, вернуло мне ощущение реальности.
Я повернулся вслед за ним и даже хотел прокричать "Погоди!", но проклятие ботинок ожило и вцепилось в меня, принуждая не думать, а только смотреть на его ноги.
Те самые древние мокрые, ботинки -- не кроссовки, с каждым шагом удаляющегося "Лехи" они не только меняли свою форму и цвет -- они высыхали!
А потом вершина абсурда.
Раз -- и "парня" не стало!
Был -- и нет!
Исчез, как в долбаном фантастическом фильме. Лишь взметнувшееся облачко пыли и звук выплеснувшегося сжатого воздуха: "Па-аф!"
Сколько прошло времени -- не знаю. О чем я думал -- не помню. Что заставило меня обернуться -- не представляю.
На дороге со стороны зоны захоронения потерянных душ стояли три человека, и (вот оно, продолжение ирреальности) они оказались закутанными в светло серые балахоны, с головами, скрытыми под громадными ткаными капюшонами.
Помню, что я двинулся к ним. Зачем? -- Не представляю.
Помню, как облик ближайшего ко мне начал меняться, его словно окутало дрожащее марево, а балахон будто бы растворялся. Я успел отметить, что фигура под исчезающей одеждой -- женская, и тут раздались вскрики. Все трое вдруг побежали прочь от меня и вдруг -- "Па-аф", "Па-аф", "Па-аф" -- исчезли.
Вот тогда-то мои ноги и подкосились. Я сел там, где стоял: посреди дороги, в пыль.
Не знаю, сколько прошло времени, пока я услышал и осознал приближающиеся шаги.
– - Ну, как вы? -- спросил сочувственный голос капитана Петрова у меня за спиной.