Смута новейшего времени, или Удивительные похождения Вани Чмотанова

Петров Борис

Волосок шевелился. Рушились города, кричали женщины, свергались правительства, и весь земной шар объял огонь новой мировой войны.

Фокстрот по радио оборвался.

— Алле, алле, Кривокорытов! — раздался голос Начальника безопасности [23] .

— Что это Вы задумали?

Роберт напряг железную волю актера.

— Бросьте вы эти штучки! — загремел Начальник, и неумолимо приблизился миг предательства Родины. В голове Кривокорытова помутилось, он раздулся, как лягушка в знаменитой басне. Земной шар сошел со своей орбиты и неотвратимо падал на раскаленное солнце.

23

Контекст подразумевает

главу тайной политической полиции — КГБ. Этот пост в те годы занимал Юрий Андропов (1914-1984). До середины 1950-х гг. малозаметный партийный аппаратчик, служивший по дипломатическому ведомству и в 1956 г., Андропов, будучи послом СССР в В енгрии, с ыграл в ажнейшую р оль в п одавлении В енгерской антикоммунистической революции. В 1967-1982 гг. возглавлял КГБ; несёт персональную ответственность за осуществлявшиеся этим ведомством репрессивные меры по подавлению советского диссидентского и правозащитного движения, за изгнание из страны с лишением советского гражданства выдающихся деятелей культуры, включая лауреата Нобелевской премии по литературе Александра Солженицына в 1974 г. В ноябре 1982 г. стал преемником Леонида Брежнева на посту правителя СССР. Период его 15-месячного правления вошёл в новейшую историю как время максимально жестокого противостояния тоталитарного советского государства со свободным миром; в 1983-84 гг. человеческая цивилизация находилась на грани третьей мировой войны.

— Ап-чхи! — грянуло на весь мавзолей.

— Я тебя расстреляю, собака! Продажная шкура! Фашист! — орал Начальник в подушке фальшивой мумии. Актер понял, что все кончено. С воем он вскочил на четвереньки, запрыгал, рыдая, под стеклом.

Ударившись головой о крышку, падая, Кривокорытов каблуком распорол перину, и гагачий пух затопил хрустальную гробницу. Актер бился в застекленном пространстве, словно гусь в пухощипательной машине.

Оцепенение посетителей длилось вечность. Страшным ревом взорвались сошедшие с ума. Толпа бросилась к саркофагу.

— Воскрес! Воскрес!

— Он задыхается!

— На помощь!

Чудесная весть, словно ток, пронизала очередь. Народные массы хлынули в склеп, повалив и растоптав охрану. Вмиг была сорвана крышка. Под вой и хихиканье сумасшедших, затравленно глядя, выпрямлялся незадачливый служитель Мельпомены.

— Воскрес! — вопили кругом и плакали, хватаясь за полы темно- оливкового френча.

Офицер Шолкин побледнел и протискался в каморку с телефоном. Он отрапортовал о случившемся Генеральному секретарю и деловито, поглядев на часы, застрелился.

Охрана, залегшая под голубыми елями, встревожилась гулом и бегущей толпой.

— Наверное, мятеж, — предположил майор Разумный. Он долго пытался дозвониться до начальства. Никто не подходил к аппарату. Политрук еще с утра уехал к больной теще. Чувство одиночества сдавило сердце майора. Он подумал, что Кремль взят, вспомнил о своей исторической ответственности и скомандовал:

— Рота! Рассеять мятежников!

Застучали пулеметы из-под елей. Стрельбу услышали патрули на крыше ГУМа, на Спасской башне и в Покровском соборе, и поддержали Разумного. Ударили крупнокалиберные, из древних бойниц со стены били из карабинов и автоматов.

* * *

Генеральный секретарь плакал, как мальчик, рвал телефон, вызывая с окраины танковую дивизию.

— Самозванец…! — кричал он и тер кулаками глаза. — Гад несчастный!

Дозвонившись к генералу Слепцову, Леонид Кузьмич бежал по гулкому коридору, созывая товарищей по классовой борьбе. Споткнулся, упал на ковер и втянул голову в плечи, решив, что сзади на него бросился десант мятежников. Но в коридорах никого не было. Бросился по лестнице. Распахнул неприметную дверь кабинета для совещаний. Выпучивая глаза, застыл: на окнах, прицепив ремни к защелкам фрамуг, висели Начальники искусства и безопасности.

— Караул! Убивают! — закричал Генеральный секретарь, отступая задом и не отрывая глаз от конвульсивно дергавшихся ног многолетних соучастников.

* * *

— Скажи! Слово скажи! — выла толпа.

«Сказать,

что случайно здесь — убьют!» — вспыхнуло в мозгу артиста.

Медленно, как во сне, поднял он правую руку и простер ее над толпой.

— Товарищи! — начал актер. — Да, я воскгес. Может быть, вгагам габочих и кгестьян это покажется вздогом, небылицей. Нет, воскгесение меня отнюдьне опговегает учения Магкса. На том свете я часто мучался тем, что многого недовегшил, не пгедусмотгел. Как вы знаете, электгон неисчерпаем. И атом тоже. Использовать все возможности, собгать все силы, — это задача, котогая по плечу только тому, кто готов отдать все силы пголетагиату. И вот я сгеди вас, догогие товагищи. Сообща мы одолеем все трудности, всех бюгокгатов!

Кривокорытов кончил, и в наступившей тишине отчетливо проступила пальба.

— Что это? — спросили в толпе.

— Кое-кому теперь не поздоровится! — раздался истерический крик. — Мы не дадим в обиду нашего Ильича!

– Впегед, товагищи! — обрадовано воскликнул Кривокорытов.

Толпа хлынула к выходам.

Актер, пятясь, приподнял крышку служебного входа. Торопливо шагнул — мимо ступеньки — и с грохотом провалился в подземелье. Тяжелая лепешка чугуна, захлопнувшись, долго гудела над лежащим в беспамятстве самозванцем.

* * *

Генерал Глухих сразу разгадал маневр генерала Слепцова, двинувшего танки в столицу. «Ага! Вот тебе и хунта! Врешь, не проедешь!» — подумал он, но позвонил на всякий случай Слепцову.

— Что-то ты поехал. Григорий Борисыч, — медовым голосом спросил он.

— Генсек лично приказал, — уклончиво ответил Слепцов.

— А мне вот почему-то не приказал! — радостно засмеялся Глухих.

— Значит, не та фигура…

— Да? Ну, будь здоров, Григорий Борисыч.

Глухих выдвинул фланги и ударил на дивизию Слепцова, охватывая ее с северо-востока и юго-запада. Завязался тяжелый, изматывающий бой.

— Пекин дайте! Пекин! — кричал Генеральный секретарь в белый правительственный телефон.

— Соединяю, — безучастно отозвалась телефонистка.

— Алле! Это кто?

— Сяо-сяо? Фай дунь фо?

— Это я, Москва! Фео жень чин чи!

— Кто говолит?

— Москва, Генеральный секретарь! Дайте председателя Мао [24] !

24

Официальный титул Мао Цзэдуна (1893-1976), коммунистического диктатора Китая (1949-1976). Захватив власть в континентальном Китае в результате гражданской войны 1945-49 гг., Мао принялся строить китайский коммунизм, копируя с талинскую с истему в С ССР. П осле того к ак в 1 961 г . Н икита Хрущёв открыто перешёл на антисталинские позиции, Мао начал критиковать советских правителей, обвиняя их в «ревизионизме». В 1960-е гг. отношения между двумя крупнейшими коммунистическими странами в мире ухудшались — вплоть до серии вооружённых конфликтов на советско-китайской границе в конце 60-х.

— Пледседатель занят. Звоните на длугой неделе.

— Нельзя! У меня тут государственный переворот!

В трубке затихли. Слышны были посторонние разговоры и споры по- китайски.

— У вас пелеволот? — отозвались из Пекина.

— Да!

— Плосили пеледать: так вам и надо. — И в трубке щелкнуло.

— Предатели! — взвился Генеральный секретарь. — Все предали! Все пропало!

Он оторвал трубку и топтал ни в чем не повинный телефонный аппарат.

Бросился вон.

«К Ульбрихту [25] !» — стучало в висках.

25

Вальтер Ульбрихт (1893-1973), немецкий коммунист, правитель Восточной Германии (1950-1971). На фоне других глав так называемых «стран народной демократии» — сателлитов СССР в Восточной Европе — отличался максимальной выраженной преданностью Кремлю. В 1971 г. по настоянию Брежнева был смещён со всех постов и «по состоянию здоровья» отправлен на пенсию.