Смута в Московском государстве

Коллектив авторов

Когда военачальники Бориса узнали об этом, они выступили за ним и остановились в трех милях от того места, где Гришка разбил свой лагерь. Но так как они не знали, сколько войска у Гришки и какова обстановка в лагере, они не осмеливались подойти ближе, а тоже расположились лагерем. И так как это место было плодородно и изобиловало травой и съестными припасами, то свыше 7000 человек войска начали его грабить и опустошать. Но когда они отошли на милю от лагеря, то встретили четыре польских отряда, которые заставили их не грабить и опустошать, а делать нечто иное. При этом поляки убили 4000 человек. Те, которым удалось избежать этой участи, бежали сломя голову в великом страхе в свой лагерь, напугав всех, кто там был, так что на следующий день они окружили себя толстым слоем валежника. Но на третий день они вновь обрели мужество. Они отобрали 12 000 добровольцев из лучших и храбрейших воинов, которые должны были узнать, где находятся враги. И когда они обнаружили их и враги увидели русских, они не замедлили напасть на них и вступить с ними в бой, который продолжался несколько часов. А когда наступила ночь, они разошлись, и каждый направился своим путем. Поляки убили в этой схватке две тысячи русских и 1000 захватили в плен. Русские захватили всего одного пленного и были этим

довольны, полагая, что им выпала большая удача захватить пленника. Когда они вернулись в лагерь и привели бедного пленника к начальникам, он был допрошен. А он был пьяница, попросил дать ему вина и пива и тогда обещал сообщить все сведения, в противном же случае отказался. За это начальники рассердились на него и приказали пытать, от чего он и умер. А так как они не получили от него никаких сведений, то раздели его донага и повесили на сосне. Но начальники были озабочены тем, что не получили никаких сведений от пленного, и не знали, что им делать, идти вперед или возвращаться назад. Тогда они все-таки решились на последнее, объявив тревогу, что завтра они должны быть готовы во всеоружии выступить против врага. Когда наступило утро, каждый вооружился, и к полудню они вышли из леса на равнину. Но Гришка недолго медлил, а сразу пошел в наступление и насел на русских со всем своим войском так, что они стали отступать к лагерю. Иноземцы, бывшие при этом, атаковали на равнине Гришкину полевую артиллерию и выбили ее оттуда. Когда русские увидели это, они воодушевились и пришли на помощь иноземцам и так храбро ударили вместе с ними по Тришкиным людям, что те бежали и Гришка проиграл сражение. Русские победили благодаря предусмотрительности и мужеству иноземцев. Иноземцы тогда же захватили бы и Гришку в плен и погнали бы врага дальше, если бы начальники, заметив это, не послали за ними, запретив им преследовать врага. В этой битве, происшедшей 20 января 1605 года, Гришка потерял 8000 солдат, войсковые литавры и всю свою полевую артиллерию. Борис потерял 5000 русских и 25 иноземцев.

Теперь, когда Гришка был разбит, он отступил к Путивлю, где у него был прекрасный дворец, и написал в Польшу, прося помощи. Люди Бориса подошли к городу Рыльску, которым владел Гришка, но так как у них было мало порядка, они не смогли ничего сделать и с позором ушли оттуда. Среди них не было единства: одни хотели на север, другие — па запад, одни хотели домой, другие — сражаться. Из-за этого Борис сильно разгневался и написал им, что если они не хотят впасть в великую немилость, то не должны расходиться по домам до тех пор, пока не прогонят врагов из страны и не возвратят всех владений. Когда войска Бориса подошли к крепости Кромы, там было 6000 донских казаков во главе с их начальником Кор ел ой. Там они стояли шесть недель, все время перестреливаясь с врагами, так что ни один день не обходился без многих жертв. У русских не было порядка, и у них чесались уши от желания получить нового повелителя. Они не хотели ничем поступиться для дела. Иноземцы подожгли крепость и штурмовали ее, чтобы войти в город. Когда русские начальники увидели это, они побежали к ним и вернули их назад, сказав, что великий князь приказал не штурмовать крепость, а взять ее измором, чтобы сохранить своих людей.

Пока они действовали столь опрометчиво и ничего не делали, в Москве умер великий князь Борис Годунов. Некоторые считали, что он покончил с собой с горя и досады из-за лжи и неверности, которые обнаружил в своих военачальниках и многих подданных, а также от того, что не смог получить никакой помощи от союзников — римского императора и датского короля. Другие же считали, что он был отравлен. А как это было на самом деле, я не знаю, мне об этом ничего не известно, одно лишь совершенно верно, что он умер внезапно.

После смерти Бориса в Москве присягнули и поклялись в верности его сыну Федору Борисовичу. Затем послали гонца в лагерь объявить войскам, что они должны сделать то же самое: принести присягу молодому государю и доказать ему свою верность и покорность. Но так как между их военачальниками не было согласия, перессорились между собой и солдаты. Те, кто хорошо относился к Борису, присягнули его сыну, другие отошли от них и устроили в лагере бунт, послали ночью к врагам-казакам, которые находились в городе, порох и свинец и сказали, что хотят быть с ними заодно, а чтобы им можно было это сделать, пусть они нападут на тех воинских людей, у которых была артиллерия и которые размещались по левую сторону от крепости, ибо там были самые ярые противники Гришки. Казаки сделали так, как их научили, и, посоветовавшись между собой, напали всеми силами, и тогда в лагере возникла смута, одни бежали туда, другие — сюда. Те, которые кричали «Дмитрий», вставали на одну сторону, а те, которые кричали «Федор»,— на другую, нападая друг на друга, и когда они ослабели, казаки вместе с предателями набросились на них (а всего их было полторы сотни из целой тысячи) и* выбили их из лагеря, захватили некоторых воевод в плен, среди которых был Иван Иванович Годунов и Михаил Глебович Салтыков, воевода и наместник нотебургский, и жестоко терзали их.

После того как Гришкин отряд таким способом увеличился, многие знатные бояре склонились к нему и послали князя Ивана Ивановича Голицына к Гришке, покорнейше умоляя, чтобы он простил их за то, что они выступали против него, ибо они были обмануты. Но после того, как они узнали правду, припадая к его ногам, они просят милости и хотят доказать ему свою преданность и, если он согласен на их предложение, они окажут ему содействие в овладении отцовским наследством, помогут отобрать престол у врагов, рискуя жизнью и имениями. Когда Гришка получил это радостное известие, он не медлил, а привел в готовность людей и сразу двинул их к городу Орлу, где отступники ожидали его прибытия, а затем двинулся в глубь страны, не встречая никакого сопротивления. Теперь он был отважен, т. к. имел достаточно войск и ему не грозила никакая опасность. Куда он ни приходил, все вставали на его сторону. Но когда на тридцатый день он подошел к Москве, то выжидал восемь дней, чтобы узнать, что предпримут сторонники Годунова, и написал к народу в Москве, что он подлинный наследник престола и поэтому они должны доказать ему свою верность и покорность, которые являли его отцу, схватив его злейших врагов Годуновых. Но москвичи не решились это сделать, а пошли к князю Василию Ивановичу Шуйскому, ныне правящему великому князю, попросив его не скрывать от них правду, а сказать, на самом ли деле он приказал похоронить Дмитрия, сына Ивана Васильевича, который, как говорят, был убит в Угличе.

И он ответил, что Дмитрий избежал козней Бориса Годунова, а вместо него был убит сын священника, он же и был похоронен. А Дмитрий жив и ждет, когда придет его время.

Почему Василий Иванович сделал это, несмотря на то что знал правду, может понять всякий, кто имеет разум. Дело в том, что он сам намеревался таким образом прийти к власти и стать великим князем, как это и произошло теперь. Когда люди получили от него такой ответ, они дружно кинулись ко дворцу и схватили Федора, сына Бориса, которому прежде присягали на верность. Они схватили также великую княгиню, жену Бориса, и ее дочь, и всех прочих из рода и двора Бориса, разграбив все их имущество, так что Годуновы, которые раньше были знатными господами и правили страной, стали теперь бедными пленниками и были безжалостно уничтожены.

И все-таки хотя этот беглый монах и подлый тиран Гришка Трепеев захватил в свои руки многие города и крепости и вся страна покорилась ему и никто больше не сопротивлялся ему, Гришка боялся того, что в лице Федора появится умный, ловкий и осторожный наследник, который, обретя силу и придя в совершеннолетие, в будущем не только причинит ему неприятности, но и лишит его власти. Поэтому Гришка сговорился с подьячим, которого звали Иван Богданов, что тот отправится в Москву и тайно уничтожит обоих, мать и сына, и распространит в народе слух, что они сами отравились. А дочь он должен держать под надежной охраной до тех пор, пока он сам не прибудет в Москву. Подьячий с усердием все исполнил согласно воле своего господина. Как только он прибыл в Москву, он удушил мать и сына и распространил в народе слух, что они отравились, но на самом деле они были насильственно умерщвлены, и следы от веревки, которой они были задушены, я видел собственными глазами вместе со многими тысячами людей.

Теперь, когда все это было исполнено, Гришка с великим торжеством и радостью отправился в Москву и вступил туда 18 мая 1605 года и 21 июля был коронован царем и великим князем московским.

Первое, что сделал Гришка после коронации, это велел выкопать тело Бориса Годунова из царской могилы и положить его вместе с сыном Федором Борисовичем и его матерью великой княгиней Марией Малютиной на окраине города в простой безлюдной церкви. Его дочь, Аксинью Борисовну, невесту короля Дании, он лишил девичества и сослал в монастырь, где она была пострижена в монахини и должна была оставаться до конца дней своих.

Те мучения, которым Борис подверг детей и род Ивана Васильевича, не минули и его детей и род. Гришка отплатил ему той же монетой, так что немногие из обоих родов остались в живых.

Когда с этим было покончено, он вспомнил свою клятву и обещания, которые дал в Польше, о том, что, как только он получит власть, он всеми силами начнет способствовать распространению папистской религии. Поэтому он сразу же приказал, чтобы иезуитам, пришедшим с ним в страну, отдали самый большой двор, какой только есть в Москве, с тем, чтобы они могли там совершать богослужения своему ложному богу. И для того, чтобы это безбожное учение Антихриста имело здесь успех и распространилось, папский легат Антоний Лонгинус, находившийся при дворе короля Сигизмунда в Польше, послал туда своего племянника с четырьмя иезуитами, которые должны были распространять свою религию, благо они приобрели сильного покровителя и патрона, который признавал папистскую религию и старался сделать все по воле папы, не желавшего ничего, кроме утверждения своей ложной веры. И подобно тому как папа есть орудие сатаны, которым тот совращает бесчисленное множество людей, Гришка стал теперь орудием папы, посредством которого тот намеревался искоренить греческую религию и ввергнуть ее во мрак, ярмо, рабство и вечное проклятие и подчинить ее воле дьявола, что и произошло бы, если бы ныне правящий великий князь Василий Иванович Шуйский не воспрепятствовал этому. Ибо после того, как иезуиты получили разрешение на мессу и проповедь и делали, что хотели, а Гришка им покровительствовал и защищал их, никто не осмеливался перечить им и его невесте, дочери сандомирского воеводы, а также ее отцу Острож-скому. В качестве посла польского короля Сигизмунда в страну прибыл Александр Корвино Гонсевский с тремя тысячами человек, чтобы украсить свадьбу, которая должна была вскоре состояться. Их сопровождали двенадцать иезуитов, которые должны были уговаривать грубых и невежественных русских людей принять ложную религию, если же они не захотят этого добровольно, то принудить их силой. Но свадьба, которая во всем великолепии началась 8 мая 1606 года, закончилась слезами и скорбью 17 мая, ибо Гришка был убит вместе с 1702 поляками, невеста, ее отец и брат, а также посол короля Сигизмунда были схвачены. Это произошло так. После того как Гришка совершил свое злое дело, он открыл свои замыслы воеводе Василию Михайловичу Мосальскому, который был его советником и доверенным лицом и который ранее доставил Гришке 25 000 рублей от Бориса. Но как только тот узнал, какие намерения имеет Гришка, желая уничтожения их религии и погибели русских, он рассказал о замыслах и кознях Гришки некоторым из боярской Думы в Москве, за что впоследствии был пожалован ныне правящим великим князем Василием Ивановичем Шуйским воеводством в Кексгольме.

Теперь, когда бояре узнали и увидели, что Гришка начал каждодневно осуществлять свои замыслы, а именно: упразднять в стране греческую религию и вводить новую папистскую, обогащать иноземцев, ставить поляков выше русских, не допуская никого из них к себе без разрешения поляков. Польскому королю Сигизмунду, который оказывал ему всяческую помощь и содействие, благодаря чему он получил власть в Московии, он обещал уничтожить мирный договор, заключенный между Россией и Швецией, и начал уже выполнять это, для чего приказал привезти к Иван-городу много тысяч бревен, чем он, видимо, хотел показать, какую ужасную бойню он готовит Шведскому государству и намерен приказать повесить и лишить головы тех своих подданных как высокого, так и низкого звания, которые не хотят принять римскую религию. Он приказал готовить пир на 17 мая. Но пир этот для них плохо кончился, как было уже сказано. Ибо некоторые из Боярской Думы в ночь накануне пира велели объявить народу от имени Гришки, чтобы утром, как только рассветет, все собирались и шли ко дворцу. Когда настал день, множество людей собралось у дворца вместе с князьями, боярами и дворянами, которые были связаны с князем Василием Ивановичем Шуйским. Знатные люди сразу же, по обычаю, прошли в переднюю к Гришке, сказав иностранцам, которые были в охране, чтобы они стояли тихо и не двигались и отдали русским свои шпаги, если хотят, чтобы их пощадили. Они испугались этих угроз и выполнили требования: стояли тихо и не брались за оружие, а русские отобрали у них шпаги.