Смута в Московском государстве
Шрифт:
В этом году немудрый царь Федор Иванович занемог смертельною болезнью и скончался от нее на другой день после Богоявления. Но еще до его кончины бояре собрались, чтобы спросить у больного царя: если Бог призовет его к себе и т. д., то кому после его смерти сидеть на царском престоле, поскольку у него нет ни детей, ни братьев.
Царица Ирина Федоровна, родная сестра правителя, обратилась к своему супругу с просьбой отдать скипетр ее брату, правителю (который до сего дня хорошо управлял страной). Но царь этого не сделал, а протянул скипетр старшему из четырех братьев Никитичей, Федору Никитичу, поскольку тот был ближе всех к трону и скипетру. Но Федор Никитич его не взял, а предложил своему брату Александру. Тот предложил
После смерти царя Федора Ивановича вельможи стали раскаиваться, что они столь долго отказывались от скипетра, и сильно досадовать на то, что правитель поспешил его схватить. Они начали в укор ему говорить перед народом о его незнатном происхождении и о том, что он недостоин быть царем. Но все это не помогло. Тому, кто схватил скипетр, выдался удачный год, он удержал то, что взял, и в конце концов был повенчан на царство, хотя знатные вельможи, толстопузые московиты, чуть не лопнули от злости. А все потому, что правитель и его сестра Ирина, вдова покойного царя, вели себя очень хитро. Царица тайно призвала к себе большинство сотников и пятидесятников города, прельстила их деньгами, многое им пообещала и уговорила их, чтобы они побуждали подчиненных им воинов и горожан не соглашаться, когда их созовут для избрания царя, ни на кого другого, кроме ее брата, правителя, который ведь до сих пор всегда пекся о благе подданных и так управлял страной, как еще никогда ни один царь не управлял ею. Он, мол, хорошо отблагодарит их потом, если они, не мешкая, помогут ему в этом деле. Правитель и сам приобрел много сторонников: монахов высокого звания из всех монастырей в разных концах страны, затем тех вдов и сирот, длительные тяжбы которых он справедливо разрешил, а также некоторых бояр, которым он дал денежную ссуду и посулил великие блага, чтобы они побуждали и уговаривали простой народ не называть, когда будут проводиться выборы, никого иного, кроме него, и избрать его царем. Не мешкая, они стали выполнять этот хитроумный замысел.
Пока длился траур, все шло, как говорится, вкривь и вкось. Правитель перестал заниматься делами управления, никакие суды не действовали, никто не вершил правосудия. К тому же во всей стране было неспокойно, и положение было опасным. Дабы всей земле не случилось еще большего худа, вельможам и боярам пришлось по прошествии шести недель траура (положенных у них) созвать в главный город Москву все сословия земли, чтобы каждое высказалось, кого из вельмож, князей и бояр они хотят избрать и иметь царем.
Когда все сословия государства собрались для выборов, правитель вышел к ним, передал высшим чинам царский скипетр и сложил с себя обязанности правителя, притворившись, будто он очень рад избавиться от такой большой заботы и тягости и будто корона и скипетр ему ненавистны, чему многие из важных персон дивились, не зная, что за этим кроется.
Когда правитель ушел погулять на досуге, князья начали называть друг друга, этот указывал на одного, тот на другого, и говорили: «Вот он достоин стать царем». Когда же было предложено сказать свое слово и боярам, вышел от имени всех собравшихся бояр один старец, который верно знал, куда дело клонит, и сказал: «Любезные государи мои, князья, это дело не одного сословия, а всех подданных государства. Что они почтут за благо, тому и мы, бояре, перечить не станем».
Затем
Эти речи неприятно было слушать многим знатным вельможам, князьям и боярам, да пришлось им стерпеть. Послали за правителем, но он отказался прийти, не пожелал стать царем (так ловко он умел скрывать свое лукавство) и тайно отправился в Новодевичий монастырь к своей сестре Ирине, чтобы посоветоваться с ней (такие он распустил слухи), уйти ли ему в монастырь и стать монахом или поступить как-либо иначе и т. д.
К этому ловко сумели приспособиться подчиненные ему покровители, которые стали подстрекать простонародье, говоря, чтобы они не зевали с этим делом, ибо если они дотянут до того, что правителя постригут, то тогда будет уже слишком поздно и не найти будет на всей Руси столь мудрого государя. Из-за этого в простом народе началось большое волнение, стали кричать, чтобы вельможи прекратили совещания, шли вместе с ними к Новодевичьему монастырю и вместе с ними предприняли все, что может помочь делу.
Когда же все сословия собрались там и единодушно решили просить на царство правителя, старейшие и главнейшие из монахов и попов, князей и бояр, торговых и служилых людей, стрельцы и ремесленники пошли просить его принять их, но он велел передать им, чтобы они понапрасну не старались, ибо все равно ничего не добьются, он, мол, достаточно долго служил миру, выполняя трудное дело управления государством, и теперь хочет уйти на покой. Тогда народ начал громко кричать так, что доносилось до небес: «Пожалей, осподарь Борис Федорович, пожалей» и т. д. «Пожалей нас, бедных, разбредшихся людей, не имеющих пастыря, и не отказывайся стать нашим царем».
Крики эти продолжались до тех пор, пока он не вышел; он поблагодарил собравшихся за предложенную ему честь, но посоветовал им обратиться к знатным вельможам и князьям, которые выше его званием и родом, к тому же и старше летами, да и опытнее его. Но они и слышать не хотели ни о ком другом, упорствовали и настаивали на своем, падали ниц и, время от времени выпрямляясь, кричали и просили: «Пожалей, осподарь, пожалей!», «Пожалей, государь, пожалей и будь нашим царем!» и т. п. Но он снова скрылся в монастыре, не хотел еще смилостивиться.
Тогда собравшиеся вывели вперед кучку малых отроков и юношей, которые очень жалобно запели у монастыря, чтобы растрогать правителя: «Сжалься, государь Борис Федорович. Уж если ты не хочешь смилостивиться над нашими родителями, то смилостивись над нами и будь нашим царем. Если, может быть, наши родители причинили тебе зло и поэтому ты не хочешь внять их мольбам, то мы ведь неповинны. Будь же ради нас царем и государем этих бедных людей. Земля наша полна разбредшихся овец, у которых нет пастыря, будь нашим пастырем, бога ради. Он за это воздаст тебе». В ответ на мольбы этих отроков он снова вышел со своей сестрой, вдовой царя, но и им отказал.
Тогда отроки стали взывать к царице и просить ее, чтобы она сжалилась над разбредшимися овцами и уговорила своего господина брата не отказываться больше от царства. Царица так и сделала, стала уговаривать своего брата и усердно просить его, чтобы он смягчился и дал бедному народу благожелательный ответ.
После этого он обратился к народу и сказал: «Так как я вижу, что множество присутствующего здесь народа из всех сословий не перестает просить, то полагаю, что воля господня такова, чтоб государем на Руси был я. Но для того чтобы я еще вернее познал волю Божью, я прошу нескольких недель отсрочки, и чтобы к июню вся земля собралась под Серпуховом для похода против крымских татар. Если я увижу, что вся земля повинуется, то это будет свидетельством того, что все сословия истинно желают моего избрания».