Смута
Шрифт:
Владислав приказал поставить всех пленников на колени, разделив на десятки, выдав им палочки разной длинны. Непонимающие кочевники поддались воле судьбы, и жребий выдал каждому десятому неприятнейшую ношу проводника. Всех остальных выстроили в цепь и гвардейцы царя, стали методично выкалывать глаза попавшим в плен. Их крики первобытного ужаса наполнили поле боя, терзая слух живых и заставляя струится по спине холодный пот, но у суров не было никакой жалости к врагу, что посягнул на их земли. Пленников ослепили всего за два часа и теперь слепцы, сопровождая каждый свой шаг стонами боли и страха, смиренно пошли в темноту, заканчивая неудачную попытку вторжения ныне мёртвого кагана.
Глава 25. Пир
Смута заканчивалась и это чувствовал каждый в столице.
Сам же я сейчас стоял напротив начищенного листа бронзы, который исполнял роль зеркала. Я никогда особенно сильно не заморачивался на тему собственных нарядов, понимая, что они слишком неудобны, а после празднования у одного толстого Ландсьера окончательно осознал, что в доспехе мне куда как уютнее, особенно если под одной рукой у меня пистоль, а под другой кинжал.
На этот же раз я решил несколько пренебречь собственными привычками, пытаясь отыскать какой-то образ, который, вкупе с моим ларингийским лицом, не будет сильно выделять меня из общей сурской толпы. Да и званый царский ужин явно обещал мне некоторую выгоду. Мало того, что пригласил царь меня лично, посетив тренировку моих бойцов, так и собирались на встречу самые важные «шишки» государства. Это могло означать тот факт, что меня если и не ставят в один ряд с самыми знатными и богатыми, то, как минимум, признают влияние моей персоны на жизнь страны. Такая мысль мне, откровенно говоря, льстила, а потому к выбору наряда я подходил со всей ответственностью. Конечно, местные могут посчитать за издевательство тот факт, что я оденусь в национальную сурскую одежду, но захотелось рискнуть.
Наконец, мною был выбран вполне себе обычный костюм, с которым можно было явиться на официальную встречу. Поверх простой рубахи и портов, поверх был накинут зипун из дорогой шёлковой ткани, окрашенный в ярко-красный цвет. Он был не совсем удобен для боя, так что приходилось надеяться на охрану сурского государя. На зипун надет кафтан из обошедшегося мне «в копеечку» бархата, завезённого в Сурию из далёкого государства Митильяд, что выделялось среди других стран двумя вещами: бархатом и оливками. К специально укороченным рукавам пристёгивались украшенные золотой нитью и жемчугом «запястья». Полы кафтана также расшивались золотой тесьмой. Такой костюм был не самым удобным, и я предпочёл бы более свободные одежды, но было необходимо подчиняться законам этой страны.
Дальнейшей делимой для меня стал выбор оружия, без которого я бы не вышел даже из спальни. Таскать с собой здоровенную полуторную саблю было бы странно, а ограничиваться коротким кинжалом глупо. Потому пришлось решиться на использование широкого кинжала, больше похожего больше на тесак, нежели на ножи. Такие тесаки назывались у суров «беровым клыком» и на рукояти каждой единицы оружия вырезалась руна, обозначавшая этого сурового лесного бога. Тесак был дополнен пистолем, без которого я уже не мог представить сам себя. Впрочем, в последнее время, выпуск этого необычного оружия значительно увеличилось и Мадир на подчинённой ему мануфактуре смог наладить хороший темп производства. Теперь пистоли были не единичными диковинами, а вполне себе показателем статуса, доступным только самым богатым и знатным людям, так что всё больше и больше можно было встретить людей, постоянно имеющих на своём вооружении пороховое оружие.
Нацепив на себя пояс с вооружением, я вышел из своего дома, в котором я снял практически все комнаты, которые были отданы высшему офицерскому составу моей наёмничьей армии. По дороге я пересёкся с Рубеном. Парень успел возмужать и отрастить бороду по сурскому обычаю, а потому я планировал назначить его десятником,
– Командир, вы куда?
Рубен остановился на лестнице, занеся ногу для шага и смотрел на меня. Многие из бойцов воинства беспокоились за мою жизнь, ведь не так давно Церковь обещала отыскать меня, а столь мощная организация не могла просто так бросаться своими словами.
– На царский приём. Нельзя отказываться от столь щедрого предложения, так что я должен прибыть.
– Не опасно без охраны?
– Я с опасностью под локоток хожу. – попытался пошутить я, - Если же говорить серьёзно, то лучше не беспокойся и занимайся своими делами. Если бы царь хотел меня убить, то сделал бы это давно. Тем паче, что там будет Сезар, а лучшего охранения и придумать сложно.
Рубен просто кивнул и, пропустив меня по лестнице, поднялся на второй этаж, где и укрылся за массивной дверью. Я же вышел из подъезда, видя, как к дому приближается группа из конников. Это были гвардейцы и возглавлял группу Сезар, губы которого растянулись в довольной улыбке. За поводья он вёл пегого коня, которого и отдал мне. Я легко запрыгнул в седло и пожал протянутую раскрытую ладонь сура.
– Ну здравствуй, командир! – хохотнул бородач, - Выспался наконец?
– «Командир»? Ты же сейчас не под моим командованием.
– Почему же? Все большие проблемы решились либо клинком, либо «добрым» словом, так что я вновь свободен. Можем отправляться на все четыре стороны.
– Это радостно. – я похлопал Сезара по плечу, - Но для начала надо бы к царю заглянуть. Нехорошо целому государю отказывать.
Пришпорив коня, я двинулся вперёд, чувствуя, как внимательно за мной следят гвардейцы во главе с Сезаром. Сам бородач насвистывал какую-то народную сурскую мелодию и выглядел насколько расслабленным, насколько это вообще было возможно. Сомневаюсь, что столь прожжённый воин, как Сезар не почувствовал бы опасности, а потому я целиком и полностью доверял чутью сына Медвежьего Острова. Да и городское окружение нисколько не намекало на угрозы в сторону моей персоны. Конечно, Рубен вполне мог бы быть прав, и царь захотел устранить случайного наёмника, но в этот сюжет мне верилось со скрипом.
До стен кремля мы добрались вовсе без проблем. Сейчас на стенах дежурил усиленный гарнизон, призванный всеми правдами и неправдами сохранить покой государя. Я заметил, что в нашу сторону было направлено по меньшей мере пяток пушек с крепостей стены. Тёмные стволы орудий наконец заставили меня почувствовать всю ту палитру эмоций, что ощущает наступавшее на мои порядки воинство врага. Ощущение, мягко говоря, было далеко не самым приятным и на секунду мне захотелось развернуться, но открывающиеся ворота всё же стряхнули с меня налетевший морок. Под строгим приглядом гвардейцев, я оказался внутри стен кремля. Во дворе столичной крепости уже успели расставить множество длинных столов и лавок, а у них стали понемногу скапливаться приглашённые ко двору гости. Окинув взглядом, я понял, что большинство гостей либо просто не знал, либо видел мельком, а потому ограничился достаточно холодными приветствиями. Краем слуха я улавливал разговоры собравшихся людей. Почти все шептались о том, что сегодняшняя царская речь будет иметь большую важность в дальнейшем построении развития государства. В том, что эта речь определённо будет, никто не сомневался. Царь точно бы не стал собирать в столице несколько сотен человек из разных уголков страны, каждый из которых обладал немалой частичкой власти. Всё же, после битвы у села Ростольное прошло всего лишь две с половиной недели, а потому всем прибывшим пришлось торопиться, дабы добраться до столицы вовремя. Здесь были островные правители, бояре, жрецы и самые богатые купцы, в руках которых была сосредоточена большая часть богатств всей Сурии. В общей сумме, набралось не меньше пятисот человек и на обеспечение празднества для такой значительной группы, из казны царю точно придётся выделить значительные средства.