Смятение сердца
Шрифт:
«Скорее же, Хантер, увези меня отсюда!»
Полковник Мейтланд увидел в окно кабинета, что у крыльца спешивается лейтенант Кирквуд. Тот был один, и это сразу наполнило коменданта скверным предчувствием. Все же ему было любопытно поскорее узнать подробности, и Мейтланд не усидел в кабинете. Он и Кирквуд встретились на крыльце. Первым, что бросилось в глаза полковнику, был едва заживший шрам на шее офицера. Общий вид его тоже оставлял желать много лучшего.
— Судя по всему,
— Я подам рапорт по всей форме, сэр, но подробности хочу сообщить вам лично, если не возражаете.
Мейтланд резко обернулся через плечо. У крыльца сгрудились несколько женщин, их печальные взгляды не отрывались от спины лейтенанта. Жены кавалеристов из числа тех, кто выехал с Кирквудом на патрулирование. Эти узнают первыми.
— Позже, лейтенант. Сначала вам нужно вымыться и переодеться… — Полковник оборвал себя, заметив поднимающегося на крыльцо высокого, статного мужчину. — Это еще кто такой?
— Капитан Хантер Мак-Кракен. Он-то и спас мне жизнь.
Со стороны собравшихся зевак раздались удивленные восклицания. Не обращая на них внимания, Хантер пожал протянутую полковником руку. Тот ткнул пальцем в сторону Сэйбл:
— Что за женщина?
— Просто краснозадая шлюха, сэр, — бросил кто-то из собравшихся — и поспешил убраться в задний ряд под мрачным взглядом Мак-Кракена.
— Если бы не эта леди, — громко объяснил Ной (слово «леди» он подчеркнул), — мне бы не выбраться живым из той переделки.
Долгий и пристальный взгляд полковника заставил Сэйбл съежиться. Ей и раньше было не по себе, теперь же хотелось просто провалиться сквозь землю. Наконец Мейтланд отвернулся и вошел в здание, на прощание выразив желание позже увидеть лейтенанта и Мак-Кракена у себя в кабинете.
— Что ж ты стоишь под дождем? — удивился Хантер, подходя к Сэйбл и втягивая ее под ближайший деревянный навес.
— Я хочу только одного, мистер Мак-Кракен, — убраться отсюда поскорее.
— Жаль. Даже очень жаль, потому что нам придется остаться до утра.
— Почему вы так поступаете со мной? — возмутилась Сэйбл, но как-то вяло: усталость и холод успели взять свое.
— Может быть, поговорим? Расскажешь мне, что тебя здесь не устраивает.
Хантер спросил это без особенного любопытства. Он успел понять, что форт Макферсон таит для Сэйбл угрозу.
— Мне нужно поскорее забрать ребенка у Быстрой Стрелы, неужели это не понятно?
— Почему же, очень даже понятно, — ответил Хантер, отметив про себя, что она сказала не «моего ребенка» или «моего сына», как говорила всегда, а просто «ребенка».
Не замечая его изучающего взгляда, Сэйбл встревоженно озиралась. Прохожие слишком уж прислушивались к их разговору. Хантер тоже обратил на это внимание и понизил голос.
— Ты когда-нибудь
Она скрипнула зубами. Как она ненавидела это слово, которое слышала всю свою жизнь! Оно было оправданием постоянного отсутствия отца, который потом засыпал их подарками, балуя сверх всякой меры и постепенно превращая в бесхребетные, ни к чему не пригодные создания. А теперь и Хантер собирался воспользоваться словом «долг», чтобы настоять на своем.
— Это намек на то, что мой долг — оставаться рядом с тобой, раз ты знаешь, где находится мой сын?
— Если хочешь, понимай это так, — ровно ответил Хантер. — Мне придется на некоторое время уйти вместе с Кирквудом. Составь список припасов вместе с Тревисом, хозяином гарнизонной лавки. — Заметив, что Сэйбл помрачнела, он добавил:
— Можешь не опасаться его, он парень безвредный. Когда покончишь с этим, иди прямиком в гостиницу. Там я снял для нас угол, который они гордо называют «номером».
В ладонь Сэйбл ткнулся холодный ключ, на который она уставилась с ошарашенным видом. Год назад в форте Макферсон не было гостиницы, но поразило ее совсем не это.
— Вы сказали, «для нас»?
— Угу.
«Ну, сейчас начнется!» — подумал Хантер.
— Мистер Мак-Кракен! — Сэйбл по-королевски выпрямилась, ткнув ключом в его сторону. — Я ни в коем случае не буду делить с вами… э-э… жилье. Это в высшей степени…
— Неприлично?
— Вот именно!
— Наше путешествие, женщина, неприлично с самого начала, и ему конца края не видно. Или номер на двоих, или ничего. Разве мы не делили до сих пор каждую поляну в лесу? Так какое имеет значение, если вокруг очередной поляны будут стены?
— Это совсем не одно и то же, и вы это прекрасно знаете.
— По-моему, женщина, ты слишком себе льстишь. — Хантер окинул ее пренебрежительным взглядом, усмехнулся, и ее пальцы до боли сжались вокруг ключа. — Думаешь, стоит двери закрыться, как я наброшусь на тебя? Да ты сейчас самое уродливое создание в юбке, с которым мне приходилось иметь дело.
— Вы, мистер Мак-Кракен, тоже невелика драгоценность, — процедила Сэйбл сквозь зубы.
Да ей и слова нельзя сказать, подумал Хантер благодушно. Раздражение, вызванное этой неистребимой щепетильностью, быстро растаяло.
— Знаю, знаю, я — неотесанный болван, и рот у меня, как сточная канава. — Он улыбнулся так заразительно, что губы Сэйбл едва не разъехались в улыбке, так что пришлось сжать их изо всех сил.
«Почему я не могу долго на него сердиться?»
— Это только малая часть ваших недостатков, но я рада, что вы признаете хотя бы эти.
— Считай это компенсацией за ночь в номере на двоих.
Нет, с ним положительно нельзя было говорить серьезно! Кончилось тем, что Сэйбл против воли улыбнулась краешками губ.