Смятение сердца

Фетцер Эми

— Прошу прощения, сэр, — пробормотал тот, выпрямляясь.

На его лбу и верхней губе блестела обильная испарина, лицо побледнело.

— Можете быть свободны, лейтенант.

Помогая Ною подняться с кресла, Хантер не упустил случая смерить полковника осуждающим взглядом: судя по его тону, состояние подчиненного вызвало у него только раздражение, как досадная помеха в разговоре.

— Ничего, протянул до сих пор — теперь уж точно не умру.

Ной отстранил руку Хантера, но двигался очень неуверенно и у двери зашатался, схватившись за ручку. Это позволило

Хантеру снова броситься ему на помощь. Очень кстати, подумал он, ничего не желая сильнее, чем убраться подальше от полковника и его вопросов. Однако Мейтланд не намерен был оставить его в покое, он вышел из-за стола и тоже подошел к двери.

— Я хочу знать, кто эта краснокожая девка. Ваша подстилка? — спросил он без обиняков.

А вот и его истинная сущность, мысленно усмехнулся Хантер. Он сталкивался в жизни с противником посерьезнее и не намерен был уступать бывшему интенданту, поэтому окинул Мейтланда холодным взглядом через плечо:

— Вот все, что я могу вам сообщить, полковник: индианка шайен наняла меня проводником. Это означает, что она находится под моем покровительством. Советую вам зарубить это себе на носу.

Хватая с вешалки шляпу, Хантер повернулся и впервые заметил испачканную желтую ленту, которую Мейтланд брезгливо держал двумя пальцами. Он не замедлил шага.

— Наш разговор не окончен, Мак-Кракен! — закричал полковник ему вслед. — Я еще не отпустил вас. Что вы себе позволяете?!

— Можете отдать меня под трибунал, — буркнул Хантер и растаял в темноте.

Глава 20

Проклятый сукин сын!

Хантер шел, сжимая кулаки, которые с удовольствием обрушил бы на физиономию коменданта Мейтланда. Этот человек по какой-то причине жаждал обвинить сиу во всех смертных грехах, и бесполезно было что-то ему доказывать. Тем не менее его совершенно не касалось, кто такая Сэйбл и откуда она явилась. Его любопытство было тем более опасным, что она явно скрывалась от кого-то. Возможно, ее преследовали, но Хантер понятия не имел, что делать и от кого ее защищать.

Придется получить от нее ответы на кое-какие вопросы, даже если их нужно будет буквально вытрясти.

Раздраженный сверх всякой меры, Хантер шагал по дощатому тротуару, разбрызгивая мелкие лужицы и грязь. Частично его защищали от дождя брезентовые тенты над дверьми, но они попадались редко, а дождь лил уже как из ведра. За ворот текло, и это не улучшало настроения.

Проклятие! Надо было сразу подтвердить, что скво — его жена. Он не сделал этого потому, что думал о ее треклятой щепетильности. Может, ее больше устроит считаться шлюхой!

Где-то неподалеку раздался сдавленный испуганный возглас. Хантер вздрогнул, ускорил шаг и встревоженно оглядел едва освещенную улочку. Кто еще мог верещать ночью, под дождем, кроме Сэйбл? Вскоре он оказался напротив здания почтового отделения, где под тентом сгрудились несколько солдат. Судя по захлебывающемуся смеху и невнятным голосам, они были в хорошем подпитии. Они развлекались тем, что передавали по кругу индианку, словно это была бутылка спиртного, грубо

лапали ее, смачно целовали взасос, облизывали ей лицо. Единственной индианкой внутри стен форта была Сэйбл.

Разумеется, она отбивалась и даже пару раз заставила своих мучителей крякнуть от боли, но перевес был слишком значительным, к тому же она была измотана долгой дорогой.

Приблизившись, Хантер без долгих разговоров пустил в ход кулаки, радуясь возможности излить накопившийся гнев. Любители поразвлечься разлетелись в стороны, как тряпичные куклы. Воспользовавшись этим, Сэйбл подхватила с земли одеяло и накрылась с головой, прижавшись к бревенчатой стене.

— Это я, пойдем отсюда, — громко сказал он на шайен. Сэйбл сразу узнала его голос и бросилась к Хантеру, словно ее подстегнули.

— Чтобы духу вашего здесь не было, иначе я подам на вас рапорт, — прорычал он, обращаясь к приунывшим весельчакам.

Те не заставили просить себя дважды и вскоре исчезли за углом, волоча одного из товарищей, которому особенно не поздоровилось. Хантер потянул Сэйбл к гостинице. Он все еще не остыл и спросил зло:

— Какого черта ты не убежала? Не видела, что они пьяны и на все способны?

— Что? — возмутилась Сэйбл, сдвигая с лица мокрый и грязный край одеяла. — Я же еще и виновата?

— Надо быть совсем без мозгов, чтобы шататься ночью по улицам, привлекая внимание всех окрестных выпивох!

— Да, конечно! Как это справедливо! Я и вправду совсем без мозгов и как раз поэтому оказалась внутри форта, где полно солдатни и где индианку не считают за человека! Вы, наверное, думали, что ваше имя научит всех и каждого хорошим манерам?

Хантер сразу остыл. Действительно, в случившемся было гораздо больше его вины, чем ее. Тем не менее он решил оставить последнее слово за собой.

— А ты и не знала, что индейцев нигде не принимают с распростертыми объятиями? Где же ты провела последние десять лет, женщина?

— Не ваше дело!

Но и Сэйбл чувствовала правоту проводника. Откуда ему было знать, что ей просто не пришло в голову: на нее могут наброситься солдаты, те самые люди, которые годы и годы защищали ее! Для них она всегда была дочерью Ричарда Кавано. Именно поэтому она так гордо шла по улице и вовсе не собиралась обходить стороной пьяную компанию.

Она как раз обдумывала, какую еще резкость сказать Хантеру, когда кто-то окликнул его по имени. Он остановился, заставив ее остановиться тоже, потом отстранил с неожиданной резкостью. Что-то не так, встревожилась Сэйбл. Она почувствовала, как напрягся Хантер.

— В твоих интересах не произносить ни слова, — прошептал тот, не отрывая взгляда от приближающегося коменданта. — Иди прямо в номер и не поддавайся, если тебя попытаются остановить.

Ну и денек, подумал Хантер. Мейтланд никак не желал оставить его в покое. Он посмотрел на Сэйбл и заметил тревогу на ее лице.

— Не волнуйся, я тебя не выдам.

— Мак-Кракен! — взревел полковник. — Я являюсь комендантом этого форта, и все здесь подчиняются моим приказам! Пока я не разрешу, вы шага не ступите!