Смысл жизни человека и государства
Шрифт:
— “размах пропаганды”,
— выборочная “правозаконность”
Первый из признаков (усиливающийся культ государства) имеет в новой России сразу несколько причин появления и их можно разделить на исторические, идеологические и психолого-биологические.
С исторической точки зрения привычка к жёсткой, сильной и в принципе единоличной власти выковывалась на Руси веками. Государство, граничащее с одной стороны со Степью, регулярно рождающей кочевые орды, а с другой стороны с достаточно сильными, состоявшимися феодальными государствами, всегда готовыми расширить свои границы, должно было иметь возможности для постоянного активного противостояния. А это невозможно без наличия большого хорошо вооружённого войска и, учитывая
Взять их в феодальном обществе можно было только у крестьянства. Но особенности природных условий (не высокая урожайность распаханных земель, обусловленная природно-климатическими условиями и качеством самих земель) и низкие технические возможности (крестьянин физически не мог вспахать, засеять и собрать урожай больше чем с двух десятин земли) не позволяли получать достаточное количество хлеба. Поэтому отнять у крестьянина значительную часть его скудных припасов можно было только силой, что возможно только при наличии мощного государственно-чиновничьего аппарата, управляемого и контролируемого сверху до низу. Естественно, что в большом государстве реально общались и притесняли крестьянскую массу лишь мелкие, чаще всего местные чиновники, и именно они (благо примеров мздоимства и лихоимства чиновников достаточно и в наше время) представлялись конкретным людям истинными источниками их бед, а царь (в советское время - коммунистический лидер) оставался последней надеждой на восстановление справедливости.
В свою очередь постоянное балансирование на грани выживания не позволяло крестьянину иметь достаточное количество скота и улучшать качество и количество обработанной земли, что не могло не приводить к стагнации экономики и прогрессирующему экономическому отставанию от большинства западноевропейских государств. Это экономическое отставание, если судить по ВВП, сохранялось и при советской власти, а, следовательно, оставались как необходимость сохранения сильной центральной власти, так и привычка, перераставшая в потребность, к ней.
Второй причиной возникновения массовой тяги к имперской государственности явилось резкое крушение идеологических представлений, вызвавшее появление комплекса неполноценности.
Дело в том, что на протяжении большей части как дореволюционной, так и послереволюционной истории население, как России, так и Советского Союза жило в унитарной реальности. Речь в данном случае идёт о чисто психологическом феномене. Суть его достаточно чётко определяет доктор психологических и философских наук Сергей Ковалёв: “Люди и страны живут не в объективной реальности, а в той реальности, которую для себя принимают. У нас эта реальность унитарная, то есть объединяющая, требующая единства, поскольку Россия и окружающие её страны веками боролись за объединение. В такой реальности всё определяют правила и принципы” (32).
Действительно, практически все граждане нашей страны были воспитаны на истории, прославлявшей имперскую политику, как старой России, так и Советского Союза, большую часть жизни они прожили в государстве, которое на равных боролось со всей капиталистической системой, и пользовалось во всём мире если не уважением, то страхом. Интересно, что взгляды на историю государства несколько отличаются у жителей столиц и в провинции. Так согласно опросу, проведённому социологами Санкт-Петербургского института комплексных социальных исследователей в Петербурге и небольшом уральском городке Краснотуринске, петербуржцы с тоской вспоминают об имперском прошлом России, а в Краснотуринске испытывают ностальгию по Советскому Союзу. (4)
Даже сейчас, спустя почти 15 лет после распада советской империи, заместитель директора Института прикладной математик Георгий Малинецкий (33), разрабатывающий и представляющий государству математические прогнозы развития нашего общества, в своём интервью газете “Известия” заявляет: “Общечеловеческие
Что же тогда говорить о миллионах так называемых “простых людей”, которые внезапно, а с исторической точки зрения мгновенно оказались в стране, потерявшей всё свое влияние и едва сводящей концы с концами, вынужденной не просить, а выпрашивать помощь у своих бывших врагов. Больше того даже тогда, когда произошло улучшение экономической жизни, во всяком случае, для большинства наших граждан, по-прежнему оставался психологический феномен, подмеченный Александром Мелиховым (7): “Народ создаётся и сохраняется коллективной грёзой, в которой он представляется себе значительным, прекрасным и предназначенным для высокой миссии. Поэтому никакой народ никогда не будет благодарен тому, кто его всего лишь накормит, он будет восхищаться тем и благодарить того, кто позволит ему гордиться собой”.
Подобный кризис не мог не вызвать у большинства наших граждан комплекс неполноценности, впервые описанный немецким психоаналитиком Альфредом Адлером: ощущение жертвы, повышенная агрессивность, чрезмерное высокомерие, подчёркнутые символы статуса (автомобили, одежда, дорогая отделка кабинетов), избыточное употребление алкоголя. Естественно, что у каждого конкретного человека эти симптомы проявлялись по-разному: от банального злоупотребления алкоголем на глазах телезрителей всего мира и использования статусных автомобильных кортежей с перекрытием дорог для рядовых граждан до высказываний на тему существования многовекового всеевропейского заговора против России, призывов вымыть сапоги наших солдат в Индийском океане и возвращения к поискам своих особых путей для богоизбранного государства.
К счастью выраженность этого патологического синдрома отличается у политиков и рядовых граждан России. Так, по мнению главного редактора журнала “Политический класс” Виталия Третьякова (34), поскольку “практически в самом начале своего президентства В. Путин произнёс фразу, … приобретшую значение стержня национальной стратегии: “Либо Россия вновь станет великой державой, либо её не будет вовсе”, то “политический класс России … откажет в доверии любому главе государства, который поставит под сомнение сам стержень национальной стратегии…. Ещё скорее откажет в доверии президенту, отклонившемуся от “курса Путина”, российское общество”. Но по данным Всероссийского опроса ВЦИОМ, проведённого 22-23 марта 2008 года, из всех граждан 153 населённых пунктов, проживающих в 46 областях, краях и республиках, только 7% считают наиболее важным для себя лично положение России в мире.
Интересно, что власти, стремящиеся сохранить и развить чувство гордости за отечество, используют для этого проверенные, хотя и примитивные методы. Одним из таких методов является введение уроков патриотизма.
Яркий отпор этой идее дал колумнист Андрей Максимов (35): “А тут вот решили уроки патриотизма в школе ввести… или мы всерьёз считаем, что патриот - это тот, кто умеет Родину славить?.. крикливый патриотизм - это прибежище дураков и лентяев. Потому что нет ничего проще, как орать: “Мы лучше всех! Мы самые-самые!”… Что за странная мания такая: думать, будто мы любим свою родину только за её победы? Любой мужчина, который хоть раз в жизни по настоящему любил женщину, знает: страдания женщины только увеличивают любовь к ней, усиливают желание помочь, спасти… А если, узнав об ошибках своей любимой, ты её бросишь, то, значит, и не было никакой любви…