Смысл зла
Шрифт:
И снова Рэйф почувствовал что-то в ее голосе, что насторожило его.
— Есть еще одна причина, почему вы думаете, что этот — тот самый убийца. Что это?
Изабелл, не колеблясь, ответила:
— Когда я стояла там, где была убита Триша Кейн, я почувствовала его. Так же, как почувствовала его пять лет назад, когда впервые встретилась с Бишопом и присоединилась к команде. Так же, как почувствовала его десять лет назад, когда он убил мою подругу.
Наступила почти полночь, когда Мэллори
— Там, у шкафа. Ты могла бы остаться, знаешь ли. Провести здесь ночь.
— Мне на службу к семи, — ответила она. — Первая большая встреча нашей группы, включая агентов ФБР, назначена на восемь утра. Это не для записи, Алан.
— Мэл, я уже говорил тебе раньше, что то, что ты говоришь мне наедине — не для записи, — мужчина был терпелив. Он приподнялся на локтях и смотрел, как она надевает платье. — Я не перейду эту черту.
Она была практически уверена, что он не сделает этого. Но не совсем.
— Ладно. Но мне все же нужно домой. Я тут сплю мало и до завтра хочу отдохнуть.
— Тебе не нужно ничего доказывать, знаешь ли. Этим агентам ФБР. Или Рэйфу. Ты чертовски хороший коп, все это знают.
— Да, но ведь этого было недостаточно, не так ли?
Он слегка нахмурился, глядя на нее. Размышляя, как делал часто в последние несколько месяцев: узнает ли он ее когда-нибудь по-настоящему. Именно это, несомненно, привлекало его. Он прекрасно знал: его привлекало то, что в ней столько было скрыто за фасадом. Но ему инстинктивно хотелось докопаться, исследовать и понять.
Она не облегчала ему задачу.
Может быть, это тоже его привлекало. К тому же, разумеется, следовало прибавить сногсшибательный секс. Или это — совершенно естественный талант, или Алан снял бы шляпу перед мужчинами в ее прошлом, потому что Мэллори была неподражаема в постели.
На ум приходило: вызывающая зависимость.
— Ты не можешь винить себя, — наконец сказал он.
— Служить и защищать. Вот что написано на наших лэндкрузерах и джипах. Вот, за что нам платят. Это вообще, скажем так, цель нашего существования.
— Ты — не единственная представительница полиции, Мэл. Пусть другие разделят твою ношу.
— Они так и делают. Особенно, Рэйф.
— Да, надо отдать ему должное. Он не был слишком гордым и позвал на помощь.
Мэллори села на кровать, чтобы надеть носки и обувь, и посмотрела на любовника.
— Мы оба его знаем довольно долго. Гордость никогда не станет причиной его неудачи.
— Нет. Но отсутствие доверия к самому себе — может.
И так как она и сама так думала, Мэллори не могла не согласиться. Но она почувствовала неловкость, обсуждая своего босса с Аланом, поэтому просто сменила тему.
— Прости, что пропустила сегодня пресс-конференцию. Я слышала, что ты порвал зал.
— Рэйф порвал, пошутив надо мной. Я так понимаю, что роскошная блондинка,
— Гм. Изабелл Адамс, — и лучше мне не видеть это имя в газете, пока она не представлена официально.
— Ты не увидишь, черт побери, — Алан не мог перестать задавать вопросы. — Она тут не одна?
— Нет, у нее есть напарник. Другая женщина. Я с ней еще не знакома.
— Разве никому в ФБР не пришло в голову, что посылать блондинку-агента сюда в настоящее время может быть несколько небезопасно?
Мэлори пожала плечами.
— Они составили психологический портрет. Я должна признать, что они знают, что делают.
— Могу поспорить, что Рэйф вне себя.
— Об этом следует спросить его самого.
— Иисусе, ты упертая.
— Вежливей было бы назвать меня упрямой.
— Но не так точно. Мэл, — он наклонился и схватил ее за запястье до того, как она встала, — что-то не так? То есть, за исключением маньяка-убийцы, орудующего в Гастингсе.
— Нет.
Этот тихий ответ не давал большого поля для маневров, но он попытался.
— Я знаю, что ты занята. Черт, мы все заняты. Но что-то иногда мне подсказывает, что ты отдаляешься.
— Я не слышала, чтобы ты жаловался в прошлом. Хотя я всегда удивлялась, когда парень выкрикивает Божье имя вместо моего.
Отказываясь сменить тему. Алан сказал:
— Ты едва отдышалась, а уже поднялась и одеваешься.
— Я же сказала тебе, что мне рано на работу.
— Если бы ты оставила какие-то вещи здесь, то могла бы иногда проводить тут ночь и рано показываться на работе, — он услышал в собственном голосе расстройство, и знакомое чувство возмущения охватило его. Почему она заставляет меня делать это?
— Алан, мы об этом уже говорили. Мне нравится мое личное пространство. Я никогда не оставляла вещи в мужской квартире. Мне не нравится проводить ночь с мужчиной, если только мы не отправились в отпуск за город. И я не чувствую себя комфортно в постели с репортером. Конфликт интересов высовывает свою уродливую голову.
Ее терпеливый голос ранил его, но он сумел остаться спокойным. Даже легкомысленным, в какой-то мере.
— Тебя беспокоит именно последнее, и не думай, что я этого не знаю. Ты мне не доверяешь, Мэл. Ты не веришь, что я могу разделять личную жизнь и работу.
— Почему ты должен отличаться от всех остальных? — сухо спросила она, высвобождаясь от него и поднимаясь. — Моя работа у меня в голове двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. И у тебя также. Мы оба выбрали карьеру. Мы живем, питаясь едой на вынос и кофеином. Часто наши носки не совпадают, и когда мы это понимаем, то просто покупаем новые. Мы занимаемся стиркой, когда у нас не остается чистой одежды. И когда самое крупное, злейшее зло, когда-либо появлявшееся в Гастинсе, показывает уродливую голову, мы получаем толчок в карьерном плане. Верно?