СМЫСЛИ. Домашняя Настольная Книга. Том II
Шрифт:
Порой хочется молиться о существовании Бога!
Порой, лишь сойдя со сцены, ты можешь узнать, что за роль сыграл.
Пословицы друг другу противоречат. В этом-то и состоит народная мудрость.
Посмотри на себя у истока, затем в устье и поймешь, в ту ли сторону плыл.
Постепенно исчезает романтизм преступления. Оно становится классикой повседневности.
Потерять голову – верный способ
Поэт рыбачит в потоке своего сознания.
Прежде люди были ближе друг к другу. Приходилось: оружие-то было только ближнего боя.
Преступление – муза проповедников и моралистов.
Приближаясь к правде, мы иногда удаляемся от действительности.
Придавая лицо эпохе, можно потерять свое.
Проблему надо взвешивать брутто. Вместе с нами.
Процесс мифотворчества перешел из уст народа в официальные руки.
Разделяет не пропасть, а разница уровней.
Рассвет часто обрывает прекраснейшие сны о нем.
Расходовать оптимизм нужно умеренно, чтобы хватило до конца года.
Ребенок рождает родителей.
Руби сук, на котором сидишь, только если тебя захотят на нем повесить.
С тех пор как человек стал на задние ноги, он так и не может обрести равновесие.
Садизм нередко проявляется в отсутствии каких бы то ни было чувств.
Самая ничтожная вонь, сражающаяся с вентилятором, почитает себя Дон Кихотом.
Сапог победителя, случалось, принадлежал побежденному.
Сатирикам надо точить свой язык на философском камне.
Сатиру не интересуют вещи, которые смешны сами по себе.
Свободу чаще всего теряют те, кто к ней стремится.
Скажи мне, над чем смеется народ, и я скажу тебе, за что он готов пролить кровь.
Сказано кем-то: «Кого нельзя переубедить, следует пережить». И тогда, добавлю, можно даже признать его правоту.
Следы многих преступлений ведут в будущее.
Слишком многие драматурги не понимают своей роли на сцене.
Слова плодятся как кролики и пожирают всю зелень мира.
Случается, и колокол раскачивает звонаря.
Случается, что рыбака проглатывают вместе с наживкой.
Снабди тряпку палкой, и многие скажут, что это знамя.
Создавайте о себе мифы, боги тоже с этого начинали.
Спасательный круг оказался ошейником.
Спаситель обрекает себя
Спасти человека от пасти акулы может и людоед.
Ставьте своим эпигонам ловушки: пусть падают в ваши глубины.
Стоило бы подумать о каре пожизненного заключения, усугубленного искусственным продлением жизни.
Страсти сильнее всего в минуту слабости.
Страшнее всего кляп, смазанный медом.
Страшнее всего моральная грязь. Тут не обойтись без кровавой бани.
Страшно, если все сведется к тому, чего мы не хотим принять к сведению.
Страшное дело – плыть против течения в мутной воде.
Стремительная карьера человека во Вселенной заставляет подозревать, что он пользуется чьей-то протекцией.
Стройте мосты от человека к человеку, разумеется, разводные.
Сходят с ума лишь те, у кого есть с чего сходить.
Съесть врага живьем это еще ничего, труднее не оставить за ним последнее слово.
Там, где все поют в унисон, слова не имеют значения.
Там, где господствуют жестокие законы, люди тоскуют по беззаконию.
Те, кто надел на глаза шоры, должны помнить, что в комплект входят еще узда и кнут.
Те, кто опережает время, часто умирают преждевременно.
Тем, кто перерос свое время, часто приходится ходить с опущенной головой.
Тем, кто разгадал игру, это не помогает спастись, и они мечутся в панике среди слепцов.
Тени? Источник оптимизма. Доказательство того, что вокруг светло.
Техника со временем достигнет такого совершенства, что человек сможет обходиться и без самого себя.
То выгорит дотла, в чем искра и не тлела.
То, что нас можно обманывать вновь и вновь, вселяет оптимизм.
То, что невозможно перевести с одного языка на другой, не несет гуманистического заряда – это всего лишь племенные суеверия.
Толпа орет одной большой глоткой, но ест тысячью маленьких ртов.
Толстокожих раздражают тончайшие аллюзии.
Только в искусстве возможна алхимия: сотворить золото из ничего.
Только тот, кто завладеет солнцем, станет абсолютным владыкой тьмы.
Только шутка может примирить нас с комизмом жизни.
Тот, кому послушен язык, обычно помалкивает.
Тот, кто говорит «мы», не имеет в виду себя.