Сначала свадьба

Бэлоу Мэри

– Ни за что, – наотрез отказалась Ванесса. – Сначала пообещайте и вы, виконт, и вы, Константин, что ни сегодня, ни завтра, ни в последующие дни не возобновите драку, если меня не будет рядом, чтобы вас остановить.

– Я возвращаюсь в дом, – заверил Кон. – Не расстраивайтесь из-за нас, Ванесса. Как вы справедливо заметили, мы с Эллиотом всю жизнь были либо друзьями, либо врагами. Друзьями, конечно, дольше. И всякий раз после драки, даже тогда, когда в четырнадцать лет он сломал мне нос, а я подбил ему глаз, оба

непременно смеялись и приходили к выводу, что было страшно весело.

Ванесса недоверчиво покачала головой, однако Кон не обратил на это внимания.

– В ближайшие дни мне придется вас покинуть, – продолжал он. – Ждут срочные дела. Обещаю не затевать драк вплоть до самого отъезда.

Он рассмеялся, галантно поклонился, смерил Эллиота презрительно-снисходительным взглядом и повернулся к дому.

– Значит, если что-нибудь все-таки произойдет, то вина всецело падет на вашу голову. – Миссис Дью с улыбкой повернулась к виконту. – Ловко, ничего не скажешь. Ему всегда удается выставлять вас злодеем?

– Вы безмерно меня раздражаете, мэм, – сухо отозвался тот.

– Знаю. – Улыбка виконта стала печальной. – Но и вы меня тоже. Эта неделя – самая счастливая в жизни брата и сестер. Очень не хочется, чтобы счастье омрачалось вашей с Константином ссорой. Как, по-вашему, они будут себя чувствовать, если вы оба вернетесь в синяках и ссадинах? Все успели полюбить Константина, а к вам прониклись уважением. Разве можно разочаровывать их какой-то мелкой застарелой ссорой?

– Ссора ни в коем случае не мелкая, мэм, – почти враждебно возразил виконт, – но мысль ясна. Ваше личное счастье омрачено?

– Да нет, не особенно. – Она улыбнулась светло и безмятежно. Это сияние он помнил еще со времени бала в Трокбридже. – Так, значит, здесь похоронены мои предки? Константин показывал нам парк, но сюда не привел.

– Возможно, счел место слишком мрачным.

– А может быть, – предположила Ванесса, – после кончины брата горе еще слишком свежо, чтобы делить его с теми, кто не знал мальчика. Мне жать, что не удалось познакомиться. Он действительно был таким милым, как рассказывал Константин?

– Да, – без колебаний подтвердил виконт. – Во многих отношениях он был обделен, да и выглядел иначе, чем обычные люди, но нам всем есть чему поучиться у таких, как Джонатан. Он был исполнен любви даже к тем, кто вел себя резко и нетерпеливо.

– А вы? – спросила Ванесса. – Вы проявляли резкость и нетерпение?

– С ним никогда, – уверенно ответил Эллиот. – Обычно, стоило мне приехать, как он сразу прятался, – я говорю о том времени, когда отец умер и мне пришлось стать опекуном. Иногда, если Джонатану удавалось сдержать смех, требовалось немало времени, чтобы его найти. Но мальчик приходил в такой восторг, что сердиться было просто невозможно. Тем более что подучил его Кон.

– Чтобы развлечь? – уточнила Ванесса. –

Или чтобы вызвать раздражение у вас?

– Всегда последнее, – лаконично ответил виконт.

– Может быть, его обижало то обстоятельство, что опекуном оказались вы, а не он сам?

– Именно так.

– А нельзя было проявить чуткость и передать опеку ему, пусть даже и неофициально?

– Нельзя.

– О Господи. – Ванесса склонила голову и посмотрела осуждающе. – Вы и вправду жесткий, необщительный человек. И все же мне кажется, что вражда не имеет серьезных оснований. Но вы упорно требуете, чтобы соперник уехал из родного дома. Неужели не чувствуете ни капли сострадания?

– Миссис Дью, – виконт сжал руки за спиной и слегка наклонился к упрямой собеседнице, – жизнь не столь проста, как, судя по всему, кажется вам. Так, может быть, лучше воздержаться от советов хотя бы в тех делах, о которых вы ровным счетом ничего не знаете?

– Напротив, жизнь нередко оказывается даже проще, чем мы льстиво ее представляем, – заметила Ванесса. – Но если полагаете, что мне следует ограничиться собственными делами, то, пожалуй, я так и сделаю. Где похоронен мой прадед?

– Вон там.

Виконт повернулся и показал. Оба направились к могиле. Ванесса прочитала высеченное на надгробии цветистое восхваление заслуг покойного графа.

– Интересно, – задумчиво произнесла она, – что бы он сказал, увидев в своем поместье потомков отвергнутого сына и той женщины, которую так и не захотел принять.

– Жизнь непредсказуема, – загадочно произнес виконт.

– Все оказалось настолько тщетным, – продолжила Ванесса, – болезненные ссоры и конфликты, страдание и одиночество. И в итоге мы все равно здесь, но столько драгоценных лет потеряно даром!

Глаза наполнились грустью. В одном Кон, несомненно, прав: глаза действительно чудесные, даже когда не смеются.

– А где похоронен Джонатан?

Виконт подвел к самой свежей могиле. Надгробие выглядело безупречно чистым, трава вокруг была коротко подстрижена. Даже самый придирчивый глаз не заметил бы ни единого сорняка. Кто-то даже посадил ранние весенние цветы. Подснежники уже раскрыли свои хрупкие колокольчики, а крокус задиристо высовывал из земли листья-стрелки.

Кто-то не жалел усилий ради красоты. Наверное, Кон.

– Жаль, что мне не довелось знать мальчика, – тихо проговорила Ванесса. – Очень жаль. Думаю, я полюбила бы его.

– Относиться к нему иначе было невозможно, – заметил Эллиот.

– А на брата любовь не распространяется? – Ванесса повернулась и пронзила его острым взглядом. – Может быть, если бы вы нашли в себе силы засмеяться над попытками уколоть вас всякий раз, когда он подучивал Джонатана спрятаться, можно было бы повеселиться всем вместе и остаться друзьями? Может быть, вам просто недостает чувства юмора?