Сначала жизнь. История некроманта
Шрифт:
— Да, вы не мелочны! — подал голос профессор Карлоний. — Вы уничтожаете черноборцев целыми группами, не потрудившись даже узнать их имена!
Зал после этих слов неодобрительно зашумел.
— А зачем мне их имена? — Тось почти равнодушно пожал плечами. — Эти господа приходили, чтобы убить меня, а это, согласитесь, как-то не располагает к знакомству.
Зал снова зашумел, но на этот раз, как понял Тось, уже сочувствуя ему.
— Скажите, почему вы не подняли никого из этих групп? Они не заслужили? Были слишком сильны,
— Отчего же? — криво усмехнулся Тось, разглядывая профессора. — Я их поднимал. Но потом снова упокоил.
— Почему же, если не секрет?
— Потому что они отказались мне служить, — не стал врать Тось, мельком припомнив злосчастного кузнеца, из-за которого у него было столько неприятностей. — А мне невольники не нужны.
— Вот как? — удивился профессор. — Вы предоставляете своим зомби выбор? Кстати, почему они у вас не боятся солнца? Вроде бы они должны в нем сгорать, или я ошибаюсь?
— Не ошибаетесь, — сказал Тось. Он тоже читал об этом в учебниках и еще тогда подумал, что это полная ерунда. Его зомби солнце никогда не вредило. Только люди с вилами и топорами. — Я не знаю, почему мои поднятые не боятся солнечного света. Ваши ученые этого тоже, кстати, не знают. По крайней мере, в учебниках не описано ни одного такого случая. А еще я не знаю, почему у моих поднятых полностью сохраняется личность, — Тось читал в тех же учебниках, что подобное вообще огромная редкость. — И даже частично воля, — это вообще было из ряда вон выходящим явлением. — Хотя, видят боги, я бы предпочел, чтобы они были безмозглыми тварями, так ими было бы куда легче управлять. Но поскольку они все-таки не безмозглые, мне приходится предоставлять им выбор. Мне не нужны предательства, покушения и прочая дрянь. Не хотят служить — марш на кладбище.
— Это действительно так? — профессор, игнорируя Тося, обратился к одному из его зомби.
Тот промолчал, буквально выполняя приказ Тося: «Всем заткнуться!», который некромант отдал перед началом заседания.
— Отвечай! — тихо скомандовал Тось, стараясь не вспоминать про тех, кто стоял у него в коридоре в качестве статуй. Им-то он выбора почти не предоставил. А жрецы Веса, небось, не дремлют.
Зомби вздрогнул и ответил:
— Да, нас никто не принуждал. Хозяин всем давал выбор.
— Хм, — профессор задумчиво посмотрел на стоящего перед ним некроманта. — Ну что ж, не скажу, что это достойно, но, по крайней мере, разумно.
— И чем же это, по-вашему, недостойно? — едва не зашипел Тось, по горло сытый вечно преследующим его осуждением. — Вы бы на моем месте вообще не стали никого поднимать, что ли?
— Вообще-то, это незаконно, — профессор посмотрел на Тося с любопытством, как на необычного зверька.
— Да что вы говорите! — вышел из себя Тось. — А сажать меня в кутузку, пытать и обвинять во всех смертных грехах — это, по-вашему, законно? Я инквизиторов ваших поднял только для того, чтобы они мне помогли из тюрьмы выбраться, я даже не знал, что
— О, так вы у нас почти безгрешный некромант?! — профессор уже явно издевался. — Весь такой белый и пушистый?
— Все, что я сделал, я делал исключительно для того, чтобы выжить, или в целях самообороны! — со стопроцентной уверенностью в своей правоте отчеканил Тось. И пусть жрецы Веса ищут ложь в его словах, ее там нет! — Ни в одной стране мира нет такого закона, который запрещал бы защищаться!
— Возможно, — не стал спорить профессор. — Однако два греха вы все-таки совершили, не отпирайтесь!
— Это какие же?
— Вы подняли вашего покойного наставника господина Уникия и вы таки пытались изнасиловать или, простите, как здесь говорят, применить действия развратного характера к одной из дочерей Ани. Не станете же вы это отрицать?
Тось помрачнел.
— От того, что я поднял деда Уникия, никому хуже не стало. И ему самому в первую очередь. Я его даже работать не заставлял. Подумаешь, посидел тихонько в уголке. А Мира…. Это для вас она одна из дочерей Ани, а для меня,… - Тось запнулся и сглотнул. — Для меня она самый родной и близкий человек на свете. Единственный родной и близкий человек на свете. Я только нашел ее после стольких лет, а эта эльфийская скотина захотела увезти ее Хельф знает куда!
— Протестую, оскорбление свидетеля! — закричал один из наблюдателей.
— Да демоны с ним, с этим ушастым, — зло отмахнулся от него Тось. — У вас, у людей, сердце есть вообще? Я же чуть с ума не сошел, когда Мира сказала, что уезжает!
— И поэтому ее обязательно надо было насиловать? — напускное добродушие слетело с профессора Карлония, как пушинка с одуванчика.
— А что мне еще оставалось делать? — развел руками Тось. — Подло это было с моей стороны, по-скотски, сам знаю. Мира такого не заслужила. Она мне как сестра. Но что мне оставалось делать?
— Сестра-то сестра, а в постель, тем не менее, потащили, — недобро хмыкнул профессор. — Не подумали ни о том, как она себя будет чувствовать, ни о ее даре.
— Да, это верно, — также нехорошо ухмыльнулся Тось ему в ответ. — Меня в тот момент мои чувства больше волновали. Как бы решиться довести дело до конца. А на Мирин дар мне, что тогда, что сейчас, плевать с высокой башни. Чего хорошего она от него видела?
— Что-о? — возмущенный профессор подскочил на стуле, зал неодобрительно загудел. Дочери Ани всегда пользовались уважением и даже некоторым поклонением. — Да как вы смеете???
— Да уж смею, — криво улыбаясь, отозвался Тось. — Повторяю для тех, кто не расслышал, плевать мне с высокой башни на все эти дары! Мой дар мне ничего хорошего не принес, а Мирин…. Вам-то, конечно, от него одна польза, а ей каково? Всю жизнь одна, ни семьи, ни детей. Я, когда решался, подумал — обидится она на меня, конечно, ну и пусть. Зато освободится от этой ноши и останется в Тирту. Не за меня, так за другого замуж выйдет, хоть проживет нормальную жизнь. Раз уж мне не дано, так хоть ей….