Снайпера вызывали?
Шрифт:
Неужели есть нечто универсальное в этой изменчивой жизни? Неужели мужчины такие олухи, если столь легко поддаются на древние уловки?!
И, как бы ни печально это прозвучало для так называемой сильной половины человечества, приходится дать утвердительный ответ.
Впрочем, «половина» — это сильно сказано. По статистике, женщин на планете Земля гораздо больше. Так что мужчин вполне можно назвать «сексуальным меньшинством», если употреблять этот термин в буквальном смысле. И обижаться тут нечего…
Петро не был исключением
— Ты так… ты хочешь так? — прерывистым голосом произнесла я. — Хорошо… да-да, хорошо… скорее же, ну! Я вся уже мокрая…
— Развязывать не буду, — предупредил Петро. — Сначала ввалю тебе, а потом поговорим.
«Наверное, ему приятно трахнуть женщину, которую он убьет через несколько минут, — пронеслось в моем мозгу. — Полная зависимость. Полное господство. Маркиз де Сад умер бы от зависти».
Петро придвинулся ко мне поближе и, вынув свой член, приблизил его к моим губам.
Я, как могла, изображала, что задыхаюсь от волнения, и пыталась, в свою очередь, дотянуться губами до его хозяйства, но путы не давали мне возможности сдвинуться ни на сантиметр.
— Вот так, — со сладким урчанием пробормотал Петро, медленно погружая свой член в мой рот. — Да поглубже… Во-от…
Я пыталась издавать стоны, насколько мне это позволяла заполненность рта его пенисом. Не могу сказать, что гигиена тела была одной из добродетелей Петро, если они вообще у него были.
— Ага… ага… — приговаривал Петро. — И еще чуть-чуть…
«Скоро кончит, — поняла я по участившемуся ритму. — Теперь пора».
— А-у! Ты что? — задыхаясь, произнес Петро. Дальше уже пошли совсем невнятные звуки.
Он попытался вырвать свой член, но, разумеется, безуспешно. Я цепко держала его зубами, пока что не надавливая слишком сильно.
— Да я тебя сейчас!..
И взбешенный Петро поднял над моей головой кулачище толщиной с кирпич.
Вот тут я сжала покрепче и отрицательно помотала головой из стороны в сторону.
Эти осторожные движения заставили его мгновенно просечь ситуацию и не делать глупостей. Непоправимых, заметьте, глупостей.
Я не без удовольствия наблюдала, как его раскрасневшееся лицо постепенно возвращалось к своему обычному цвету, а потом быстро бледнело.
— Не надо, — полуумоляющим-полуугрожающим тоном попросил Петро. — Только не это!
Вот вам и «бык»!
Как ни странно, большинство мужчин в такой ситуации, не задумываясь, расстались бы, скажем, с одним из пальцев на любой конечности, а самые мужественные — так с рукой или ногой. Не говоря уже о таких мелочах, как ухо или глаз, — доблесть проявлена, а хозяин вознаградит щедрой рукой за усердие.
Но расстаться с ЭТИМ?!
Нет, ни один мужчина на такое не пойдет никогда, ни за какие деньги и ни при каких обстоятельствах. ЭТО им дороже головы.
— Х-хорошо, — бормотал Петро, — я сейчас… сейчас тебя развяжу.
— Угу, —
— Ты лучше не двигайся, — попросил он. — Я уже… уже…
И он с предельной осторожностью начал разматывать скотч, двигаясь, как молодой сапер на минном поле, которого ждет дома невеста.
— Вот, — продемонстрировал он мне содранный скотч, — ты видишь, я все сделал. А теперь отпусти, а? Ну давай, выплюнь его…
А вот теперь, когда мои руки были совершенно свободны, я с чистой совестью могла дать им волю, что и не замедлила сделать.
Прежде чем исполнить слезную просьбу Петра, я цепко ухватила его за… ну, вы понимаете, за что, нащупав средним пальцем болевую точку в промежности, куда со всей силы впилась ногтем.
Петро даже закричать не мог — настолько сильной была боль. Первый раз я видела, как человек такой комплекции теряет сознание за секунду.
Если бы я вовремя не отпихнула его ногой, предварительно, разумеется, с удовольствием выплюнув его потерявший силу отросток, то «бык» свалился бы на меня всей массой своей туши.
Уф, кажется, я на некоторое время получила свободу. Нашарив в кармане бесчувственного тела ключ, я отперла дверь и выглянула в коридор.
И в эту самую минуту…
Глава 5
Сначала мне показалось, что началась война. Скажем, гражданская.
Народ, потеряв терпение, начал крушить все и вся, не преминув обратить свой гнев и на особняки богатых людей. В общем, все как полагается.
Зимний воздух наполнился запахом гари, вечереющее небо рассекалось трассами пуль, вдалеке мерно стрекотали автоматы и слышались разрывы гранат.
«Похоже, это штурм, — заключила я. — Уж не в мою ли честь этот салют?»
По коридору послышался топот ног. Я захлопнула дверь, запрыгнула на высокий подоконник и спряталась за шторой, вжавшись в часть стены, не соприкасавшуюся со стеклом, получить с улицы пулю в спину мне не улыбалось.
К двери подбежали Рифмач с Кентом. Роберт Иванович был крайне взволнован — настолько, что у него начал прорезаться голос.
— Даже переговоры вести не хотят, — хрипел он. — Я деньги давал — не берут. Выходит, решили меня сдать, гады! Ну ничего, я им кровь попорчу!
Лысый Кент отнюдь не разделял агрессивного оптимизма своего хозяина.
И его можно было понять. Одно дело — когда работаешь координатором в криминальной фирме и занимаешься исключительно бизнесом, и совсем другое дело — когда с этой фирмой начинают вести себя так, как и положено государству вести себя с бандитами.
— Девку — в заложники, если она им так дорога! — заявил Рифмач, дергая на себя запертую дверь комнаты. — Эй, Петро! Петро!!!
Но Петро валялся у окна, уткнувшись мордой в мраморный пол, и еще минут пятнадцать, по моим подсчетам, не смог бы уделить внимания своему хозяину.