Снайперы Сталинграда

Першанин Владимир Николаевич

— Иди… не устраивай сцены, Отелло хренов, — подтолкнула она Орлова.

А с левого берега, спустя час, скупо отстрелялась дивизионная батарея 122-миллиметровых гаубиц. Выпустили три пристрелочных снаряда и восемь фугасов по цели. 20-килограммовые снаряды поднимали фонтаны земли и битого кирпича. Грохоту было много. Только трудно поймать цель в мешанине разрушенных домов, грудах всевозможных обломков, среди обгоревших ломаных тополей и вязов. Да и расстояние в три-четыре километра сильно рассеивало снаряды. Одно утешение для наших артиллеристов —

объектов фрицевских в городе много, авось, кого и накрыло.

Позвонил комбат Логунов. Ротный, видимо, наплел ему невесть чего. Обычно спокойный, капитан, повысив голос, отчитал Палеху:

— Отсиживаться никому не дам. Если на каждом участке катера топить будут, останемся без патронов и жратвы.

— Ну и чем ты мне прикажешь катера прикрывать? У меня во взводе, кроме винтовок и трех ручных пулеметов, другого оружия нет. Еще штыки имеются, но ума не приложу, как ими катера защищать. А винтовочные патроны кончаются. Почти все израсходовали, пока катер спасти пытались.

— Пришлю я тебе патронов, — смягчаясь, проговорил комбат. — Как там твой снайпер?

— Троих фрицев сегодня уничтожил.

Доклады ротных командиров о количестве убитых немцев Григорий Матвеевич Логунов воспринимал обычно с изрядной долей недоверия. Палеху он уважал, называл по имени-отчеству и знал, что тот не подведет.

Сейчас даже жалел, что поддался дурацкому самолюбию и не поставил опытного командира Палеху во главе роты. Да еще комиссар Щеглов масла в огонь тогда подлил: «Выдвигай молодых, напористых. Что, Орлов роту не потянет? Еще как потянет, воевать будет как надо, а не портянки у печки сушить». Вот и выдвинули бравого лейтенанта Орлова с подачи комиссара.

Тот, действительно, с первых дней проявлял активность. Уже на третий день лично пошел ночью со своими бойцами и закидал гранатами немецкий пулеметный расчет. И в атаку его взвод неплохо сходил, отбив мешавший батальону выступ. За что получил Красную Звезду и «старшего лейтенанта».

Рассчитывал на Орлова, оправдываясь перед собой за Палеху, только новый ротный надежды не слишком оправдывал. Быстро привыкал к водке, принимал решения наспех, полагая, что в этом и состоит боевая активность.

Вот и дождался. Приперся сегодня выпивший с жалобой на Палеху: «Или он, или я. Мне такие не нужны. Любимчиков развел, снайперы мух не ловят».

Комбат Логунов болтунов на место быстро ставил. Рявкнул на расходившегося Орлова:

— Иди проспись. Мелешь сам не знаешь что. Ермаков сегодня трех фрицев уничтожил. Все бы вы так воевали.

Отправив ротного отсыпаться, спросил Палеху:

— «Максим» нормально работает?

— Нет «максимки». Разбили.

— Ну, другого у меня нет. Жди, пока подвезут. Я тебе последний из резерва отдал. Миной, что ли, накрыли?

— Из дота крупнокалиберный пулемет казенник пробил и кожух издырявил.

— Ну вот видишь, какие там паскуды. Сожги или взорви этот дот к чертовой матери. И комиссар наш успокоится.

— Сожгу, — пообещал Палеха.

— А я тебя в гости приглашу. На жареную баранину.

— Только если Орлова там не будет.

— Чего он тебе сдался? И вообще, учти, что во взводных я тебя держать долго не буду.

— С Орловым

местами поменяешь? — подковырнул Василий Палеха комбата. — Такого командира грех обижать. Одни сапоги да портупея чего стоят — хоть прямиком на парад отправляй.

— Ладно, не умничай, — буркнул Логунов. — На обиженных воду возят.

— А чего обижаться? Блиндаж у меня получше, чем твой. Командирский доппаек получаю. До лейтенанта даже дослужился.

— Иди к черту, — засмеялся Логунов и положил трубку.

Когда закончили разговор с комбатом, Палеха приказал подсчитать количество патронов, гранат и бутылок с горючей смесью. Боеприпасов, благодаря разворотливости Василия Васильевича, было пока в достатке.

Дней пять назад на отмели затонул баркас, и Палеха дважды посылал своих бойцов за добычей. Глубина была метра два, люди в холодной воде намерзлись до посинения, пока доставали ящики и коробки. Притащили тяжеленный мешок махорки, радуясь, что не будут страдать без курева. Но когда махру высушили, оказалось, что она никуда не годится — никотин вымыло водой.

— Спалим мы этот дот, — с азартом восклицал Палеха. — Иначе нам Щеглов всю плешь проест и комбату покоя не даст. Все за порванную шинель злится, а про своего погибшего автоматчика даже не вспомнил.

Помкомвзвода Матвей Черных, рассудительный, возрастом немногим более тридцати, задумчиво протирал патроны. Его побитое крупными оспинами лицо кривилось от давней контузии.

К октябрю сорок второго в роте осталось совсем мало бойцов, призванных год назад. Матвей был из немногих, прошедших вместе с отступающей армией путь от западной границы и почти до Москвы. За это время был трижды ранен и три раза выходил из окружения. Обязанности свои выполнял на редкость добросовестно, но все чаще его охватывала тоска. В селе под Борисоглебском у Матвея остались жена, четверо детей и мать с отцом в возрасте под восемьдесят. Тридцать человек ушли из села в первое военное лето и, судя по письмам, остались в живых всего двое-трое. Он уже примирился с неминуемой гибелью, старательно заполнил сведения о себе и закатал исписанный кусочек бумаги в «смертный медальон».

Палехе такое настроение своего помкомвзвода не нравилось, подбадривал, как мог, но Матвей лишь молча смотрел на лейтенанта влажными грустными глазами.

— Чего ты меня, Василий, утешаешь? — как-то выкрикнул он в сердцах. — Воевать за полтора года не научились, да и не научимся. Куда ни глянь, наши русские лежат. Пол-России уже под немцем. Такие у нас грамотные командиры и комиссары. Щеглов на передний край как на колхозное собрание приперся — теперь от страха отойти не может, а нам расхлебываться.

Сегодня в ночь Матвею предстояло идти взрывать дот. Заменил бы его Палеха, да некем. Надежным бойцом был младший сержант Никита Вереютин. Но медлительный, добродушный — в командиры, да еще на такое рискованное дело — не годится.

— Никита, — подозвал Палеха Вереютина. — Бросай свои задушевные разговоры с бойцами по делу и без дела. Эта доброта когда-нибудь дорого обойдется, а ты командир отделения, сержант, не забывай про это. Сегодня ночью, если что с Матвеем случится, возглавишь группу и доведешь дело до конца.