Снег над океаном
Шрифт:
– А я думал, тоже лечиться.
Рицко сильно потерла виски:
– Одно другому не мешает...
– Да уж...
– дед Юрий вздохнул:
– Если кто использовал мозг на все сто процентов, так это вы.
Акаги фыркнула:
– Журналистская утка. В начале прошлого века еще можно было верить, что человек использует какую-то часть мозга. Пять процентов или там двадцать, в разных газетах писали по-разному.
–
– На самом деле... Когда человек в покое, мозг потребляет девять процентов всей энергии обмена веществ.
– А как посчитали? По калориям?
– Измерили тепловое излучение. И оказалось, что при выполнении привычной работы, по стереотипу, потребление мозга уже тринадцать процентов. А когда надо задумываться, то мозг, весящий всего два процента от общей массы тела, выжигает ровно четверть всей энергии.
– Оно и видно, - снова вздохнул старик, - Вы, профессор, можете за удочку спрятаться. Все в глазищи ушло.
Рицко улыбнулась:
– Спасибо за комплимент... Кстати, о глазах. Модель вы не выбрали?
Юрий отодвинул альбомы с мужскими фигурами.
– Возраст, наверное, ближе к моему, чем к вашему.
– Не хотите вернуть молодость?
– Достаточно исключить дряхлость. Далеко же меня завела любовь к мультикам, в которых миленькие девочки пьют чай с тортиками. Вот и отпуск удался: море, солнце, а уж девчонок в бикини вокруг... И продлится это до самой смерти. Мечта же! “Остановись, мгновенье”...
Старик помолчал и прибавил уныло:
– Только, зараза, радости нет. Вот же люди! Минуты счастья длить желаем бесконечно, а книгу хорошую требуем от автора всенепременно дописать. Профессор, а можете вы строго научно разъяснить, отчего никто не любит незаконченные книги?
– Извольте. Для каждой мысли в мозгу возникает очаг возбуждения. Грубо говоря, наши мысли о некоем предмете - книге, событии, человеке - находятся физически во вполне определимой области мозга. Мысли - всего лишь импульсы по нейронам. Но сами нейроны требуют кровоснабжения, отвода лимфы. Как оперативная память компьютера нуждается в электричестве и отведении лишнего тепла. Если очаг возбуждения долго не закрывается, мозгу становится накладно его поддерживать. Чисто физически.
– Поэтому так сложно долго помнить неиспользуемые знания?
– Именно. Снабжение переводится на остаточный принцип. И мы негодуем: когда уже автор допишет, наконец! Чтобы закрыть гештальт, как говорят психологи. Или медитацию, как говорят эзотерики.
– Это ж симметриады у Лема в “Солярисе”!
– догадался дед Юрий, - По миновании надобности сносятся. А тут и снести нельзя, и толку с нее. Мертвый капитал, разве ж можно такое допустить?
– Верно.
– Но, если книгой считать человека... Или судьбу человека... Быть вечно недопетой песней? Быть вечно недописанной книгой?
– Мне кажется, это неудачный
– Тогда что такое жизнь?
Рицко пожала плечами.
– Кошмар, мешающий людям спать.
– Ну, профессор!
– Хорошо. Вот вам строго научное определение: “частный случай в ряду процессов химической самоорганизации в неравновесных условиях, происходящих на основе автокатализа”. Что-нибудь поняли?
– Что для жизни сами живые существа не обязательны. Химические реакции могут и без них происходить.
– Я и забыла, что вы разведчик из страшного русского ка-гэ-бэ.
– Ох, девонька, я ж еще и пионером был. Обычным таким пионером в самой читающей стране, мать ее в библиотеку... Вот, помню, в детстве читал фантастику. Гуревич, или Савченко. Сам забыл уже. Чтобы человек постоянно молодой, молодой, потом, как срок пришел - хлоп. И все. Без мучений, не нагружая родственников.
– Если смерти, то мгновенной?
– Откуда вы-то знаете?
– От Синдзи, разумеется.
Акаги снова потерла виски.
– Так устала, что и помощь кошки пригодится... Если хотите узнать что-либо еще, встретимся завтра в это же время...
***
– Время, сэр.
– Джеймс. Доклад!
– В течении трех суток Туманники без опознавательных знаков нанесли удары по всему побережью. Обстреляли Гротон, Лос-Анджелес, берег Калифорнии вплоть до Мексики. На севере военные базы Сиэтл, Ном и Сан-Франциско. Мористее находились эскадры Государства Тумана, наши наблюдатели докладывали, что вроде они как загоняют диких туманников на наши береговые батареи.
– Что произошло потом?
– Сэр. Наш флот выслал Особые Эскадры за дикими, как мы полагали, туманниками. Из тридцати двух наших вымпелов в базы вернулось шесть. Остальные либо потоплены, либо, что вероятнее, захвачены Государством Тумана.
– Так мы можем... А, дерьмо! Ведь мы не признали Государство Тумана! Этот придурок перед выборами пообещал, что вернет Америке Гавайи. А сейчас не довоенное время, предвыборные обещания приходится держать.
– Да, сэр. Юридически все безупречно, мы в состоянии войны с любыми кораблями Тумана, которые не принадлежат какому-либо государству людей. Осмелюсь заметить, что как только мы признаем Государство Тумана, мы получим от него требование освободить всех захваченных туманников. Отклонение требования автоматически обвиняет нас в работорговле, принятие требования лишает нас и тех туманников, что пока в нашем распоряжении. Но до сих пор “серые” себя не проявляли.
– Они просто готовили эту большую операцию. Чтобы вытащить в море наши Особые Эскадры все разом. И применили по ним этот свой антивирус, или какое там еще вундерваффе.