Снег над океаном
Шрифт:
– В этой гребаной жизни две женщины хоть раз могут поговорить не о мужиках?
– Ничего. Будет еще тебе квантовая физика во все поля. В итоге, от поселка осталось четыре дома. И ни единой живой души. Кто сбежал, кто... Кто не сбежал, в общем. Подробностей не будет.
– И не надо. Нанопыль, она, положим, сумеет синтезировать. Она все-таки мой лучший ученик. После Майи. Но все же.
– Была.
– Не была, а есть. Я не откажусь от нее. Узы “учитель-ученик”
– Она тоже пообещала не вредить людям, пока мы с тобой живы. Но прибавила, что срок жизни человеческой недолог.
– Здорово же она расстроится, когда узнает! Так ты здесь, потому что рассчитываешь пролезть в очередь на операцию?
– Кто? Я? По вашему счету, якудза с южного моря? Ладно там до посольства - туда я добралась под видом помощи артистам. В твой список, наверное, пролезть посложнее. Думаю, там от важняков уже не протолкнуться.
– Ошибаешься. Не протолкнуться будет лет через десять, когда все убедятся что с первой волной - то бишь, с нами - все в порядке. И физически, и психически. Так что я легко впишу тебя даже перед собой. Назову объектом-добровольцем, первый-то кандидат у нас мужчина. А мужчина и женщина имеют некоторые несомненные различия в анатомии...
***
– В анатомии человека...
Доктор водил указкой по набору плакатов, старательно выговаривая термины. Когда его приглашали читать лекцию, то предупредили: “Память у ваших слушательниц абсолютная. В смысле, назовете что-то неправильно - так навсегда и запомнят.”
– ... Принятое обозначение: “глютеус максимус”...
Так что доктор старательно пояснял, что в человеке чем занимается. И чего боится. И какие наибольшие нагрузки выдерживает. Знания - штука обоюдоострая. Рассказав, как человека сберечь, тем самым сообщаешь, как его сгубить. Доктор не сомневался, что посол Ермолов уже вовсю козыряет этой откровенностью, выменивая у русалок очередные рыболовные квоты - или пару подлодок в отряд связи. Восстановление оптоволокна между континентами неожиданно вышло в чемпионы по прибыли.
Слушали доктора две чертовы дюжины русалок. Разместились все на превосходном гавайском пляже - белом, как с картинки. Ветер сегодня дул с севера, и от него заслонял громадный остров Гонолулу. Слушательницы сидели вразнобой: кто по-японски, на коленях. Кто на куске плавника. Кто на срубленном давным-давно пальмовом стволе. Кто попросту на песке.
В синей-синей, неземной красоты, бухте качались на почти незаметной зыби двадцать шесть кораблей. До закрытой бухты Перл-Харбора дыхание бушующего у самых Курил шторма доходило едва-едва. Только сверхчуткие приборы кораблей Тумана и могли его услышать. Двадцать шесть новеньких русалок пока что не привыкли удаляться от собственных бортов. Для них это было, как для человека отправить на охоту руку - и терпеливо ждать возвращения с добычей. Ну, или с участковым и оргвыводами: смотря чего хапнет рука, почуяв свободу от мозгов.
Так что доктор читал вводный курс анатомии прямо
Символ вошел во вкус плакату к пятому. На четкий голос подтянулись даже кое-какие зрители. Пять-шесть местных пацанов пятидесяти оттенков загара. Трое хмурых моряков - судя по робам, с кабелеукладчика, зашедшего несколько дней назад пополнить кладовые. От жары моряки сбросили верх комбинезона, завязав рукава вокруг пояса.
Под конец даже забрели морпехи посольской охраны - четверка в увольнении. Развлечениями остров не богат, и потому анатомию слушали все с искренним интересом. Никто не перебивал, не ржал в определенных местах.
Впрочем, дисциплина обеспечивалась все той же Резервной эскадрой. Двадцать шесть новеньких кораблей стояли носами к длиннющей причальной стенке, как шпроты в банке. А вторым рядом разместился откровенный заградотряд: “Ашигара”, “Кагура”, “Хиэй”. Еще чуть поодаль, неподвижно на голубом стекле - “Начи”, “Миоко”. Если бы доктор знал, что эскадра стоит в боевом порядке - контактные бойцы в первой линии, стрелки во второй - то встревожился бы.
Русалки с Резервной разместились вокруг новеньких, по углам квадрата. Доктор уже видел всех при визите к Сухову, да и не до разглядывания ему было сейчас. Мальчишки таращились в осторожном восхищении. Моряки с кабелеукладчика только что пальцами не тыкали. Морпехи, более-менее привыкшие, любовались ненавязчиво, обмениваясь короткими оценками:
– У второй справа глазища...
– Ноги тоже.
– Тут у всех... Ноги.
– Только у тебя грабли. Гха! Гха..
– Тихо ты, е*арь-перехватчик. Понравилось мордой в кактус?
Рыжий Сухов сидел возле Миоко, на аллюминиевой бочке из-под пива, заброшенной сюда в незапамятные времена. Среди морпехов он сразу отследил громадного дагестанца и потрогал уже почти сошедшие с лица синяки.
– ... На первый раз достаточно. Пожалуйста, если у вас есть вопросы, вы можете задать их в тактической сети. По адресу “Dok_kofr”.
– А чего там спрашивать!
– Поднялась одна из новеньких. “Хелен,” - шепнула Миоко рыжему. Русалка же продолжила:
– Ну что эти люди! Мы же насколько круче! Объективно!
“Вон она, третья справа,” - снова шепнула белокурая Миоко. Сухов нашел корабль взглядом. Поднялся тоже - тогда врач, набравший воздуха для ответа, замолчал в ожидании. Неприятно улыбнувшись, Сухов повернулся к морпехам.
– Эй, лев ислама!
– Чего тебе, гяур?