Снег над океаном
Шрифт:
– Именно. Совместная программа. Мы, японцы, американцы, немцы. И Туман, естественно. Как писали в старых романах, “пружиной всему”.
– Ну да, у американцев мыс Канаверал восстановлен, у нас Кап-яр, Восточный, да и на Байконуре целых три старта вроде бы дезактивировали уже. По крайней мере, говорили в новостях еще весной. Так что собственные программы у каждого есть и так, - сообразил доктор.
– На Танегасиме, значит, общая.
Капитан коротко кивнул.
– Но вы же невыездной, - уточнил врач.
–
– Так я никуда и не выеду. Я от наших там буду. Просто не с военным флотом.
– А флот вас отпустит?
– Как ни странно звучит, с радостью, - каперанг почесал затылок.
– Продвигать меня уже некуда. Крейсеров, кроме “Лазарева”, больше нет, и получить эскадру мне не светит. Нет у нас эскадр. И пока что строить не планируется. Разве что лет через надцать, на основании технологий Тумана. Только против кого? Папуасов теперь и так задавить можно. У серьезного противника имеются такие же корабли Тумана, как и у нас. А после Роанапура в лояльности русалок не сомневаются даже последние придурки. Не мы одни можем говорить девочкам ласковые слова... Так зачем теперь сыпать деньги в боевой флот, если приличный Туманник может разнести его в клочья? Как это и произошло с нашим флотом в последней войне. “Лазарев” единственный уцелел. Ну, кроме совсем уж мелочи.
Командир уцелевшего крейсера хмыкнул:
– Зато адмиралов, контр-адмиралов осталось... Ну, понятно?
– И какого же совета вы хотите от человека, вдвое младше себя?
– Умного. Руку Абдул-Мамеду вы же пришили?
Доктор вздохнул.
– Пришил Айболит-Шайтан, под мудрым руководством Рицко-химе-сама, да будет милость Эйнштейна с ними обоими. Я там свечку держал да от пиетета дрожал.
– Но свежий взгляд мне все равно не помешает.
– Разве что в этом качестве, - сдался врач и перестал язвить.
– Кем вас туда зовут?
– Руководителем комплекса “морской старт”. Платформа, несколько судов обеспечения, по кораблю от всех участников для охраны. Если я предложение не приму, то все равно буду на своем же “Лазареве” охранять их. И кажется мне, что до самой пенсии.
– Так вам перспективы интересны?
– И перспективы тоже. Напоминаю. То, что я сейчас буду говорить, лучше ни с кем не обсуждать. На Танегасиме летают русалки.
Доктор чуть не подпрыгнул: и правда, всем новостям новость!
– И как?
– Полный успех, абсолютный восторг. Единственно, при перестроениях корпуса в настоящем вакууме, не на стендах, многовато “серебряной пыли” расходуется. Не отработан пока процесс, разлетается в невесомости драгоценный материал. Сейчас почти все производство нанороботов на орбиту вкалывает.
– Да!
– вспомнил терапевт.
– Говорила же Такао, что научилась корпус из железа поддерживать, а нанороботов применять исключительно в необходимых местах. У нее даже бьющиеся чашки завелись. Обычные.
Каперанг
– Вы подушку Такао видели?
– Про нее что, весь мир знает?
– Ну, она же в подушку в фильме обнимала. А кого в рубку приглашала, тот подушку живьем видел. Но нас таких немного. Что же, доктор, вы не догадались, кто там нарисован?
Доктор задумался. Понял вдруг, что глаза у капитана такие же, как у дожидающегося операции Зацаренного: белое пламя, блеск расплавленного серебра.
– Вы догадались?
– Возможно, - моряк отложил фуражку на стол.
– Корнет занят. Обо мне речь не идет. Позвоните, доктор. Ее номер вам кто угодно скажет.
– Если все так, почему... Почему речь не идет о вас? Первым догадались вы.
– Я действительно слишком... Опытный. Осторожный. Обычный. Остывший. Лед и пламя дают паровой взрыв. Болото и факел - вонючие метановые пузыри.
– А что вы собирались делать до моего совета?
– Жить. Продолжать выполнение своих обязанностей.
– Вы тоже цитируете Фадеева?
– Это какого же?
– Ну... “Разгром” который, “Молодая гвардия”.
– И что, этот коммуняка, бухавший с Берией, оказался способен сказать что-то настоящее?
Доктор не нашел ответа. Заговорил о другом:
– А с чего вообще стали русалок в космос запускать? На жизнеобеспечении экономят?
– И это тоже. Но я тут недавно читал статью одного товарища. Фамилию не помню, звать Денисом. Он выдвинул гипотезу, что Туманный Флот - это такой посланец внеземной цивилизации. Само по себе не оригинально, правда?
– Не поспоришь.
– Да. Но был этот зонд-автомат устроен так, что в пути принимал с материнской планеты описание новых изобретений. И, соответственно, улучшал себя, пересобираясь на каждой промежуточной остановке. С учетом последних веяний науки и техники родной планеты.
– Я читал, - доктор скрутил пальмовый лист ровным цилиндром, - рассказ Генриха Альтова, “Ослик и аксиома”.
– Вот, - капитан улыбнулся.
– А в окрестностях Солнечной Системы связь пропала. У нас тут миллиарды пропадают, чего там тот радиоканал до Чакра Кентавра... Или, например, сбой операционной системы. Хотя исполнительные механизмы - ядра, жесткое подчинение Адмиралтейскому Коду - сохранились. Как внучкин компьютер. Мышка, принтер и микропрограммы биоса на месте, а вместо привычных “форточек” - богомерзкий пингвинус. Что межпланетному скитальцу оставалось делать? Собрал по тем образцам, какие увидел. Вот потому и ядер конечное количество: их только в заводских условиях родной планеты делают. Вот потому корабли Тумана и появились все разом. Отсюда и поведение, как у классической нейросети, с нарастанием компетентности. От прямолинейно-автоматических реакций, до сверхразума, в перспективе.