Снег
Шрифт:
Мальчик кивнул.
Из нутрии бусик освещался тусклым потолочным плафоном. В салоне было сумрачно, тесно, мусорно, пахло мочой и собачьим дерьмом. На две трети кузов занимали коробки, часть из которых была вскрыта и подрана. Повсюду валялись обертки от чипсов, печений, сухариков, шоколадных батончиков, обрывки картона, пустые бутылки из-под газировки.
— Извиняйте, гостей не ждали, — конфузливо лыбился Лешик, — будете «Читос»? Он мне больше всего нравится. — Парень перегнулся через передние спаренные пассажирские сиденья, достал начатую упаковку с улыбающимся до ушей гепардом, зацепил горсть сырных шариков, сыпанул себе в рот. Предложил угощение гостям.
— Спасибочки, — Андрей принял дар, попробовал, передал Максиму. Аппетитный
— Мы тут с Багданом застряли, — Лешик взял с сиденья новую упаковку, отдал Андрею. Рассказывал, время от времени закидывая в рот шарики, — ни одна сука не остановилась. Их тут и так мало ездило, а со снегом вообще швах. Проезжал «батон», я ему чуть под колеса не кинулся, Богдан в борт пнул — пох. Умчался, только снегом закидал. Ага, — криво усмехнулся парень. — А потом тачки и вовсе перестали ездить. Эй, малой, — Лешик вытянул длинную кадыкастую шею, заглядывая за Андрея, — «фанту» хочешь?
— Да, — донеслось из хрустящего сумрака.
— Сзади во второй коробке справа возьми. Я хавчик, по местным «чипкам» развожу, — снова переключился на Андрея, — но на самом деле я блогер. Может, слышали о «Лешике-форэвчике»? — У меня свой канал на «ютьюбе», семь тысяч двести пятнадцать подписчиков. Было раньше, сейчас не знаю. Инет, связь все гавкнулось. Я на гору поднимался — пох. Чтобы зарядку на мобиле сберечь, зарядил от прикуривателя и выключил. Время от времени врубаю, но глухо. Богдан ушел, он грузчик, коробки таскал, я — за рулем. Заколебался он, в общем, здесь сидеть, и Пуфик достал. Бага хотел его выкинуть, я не дал. Тогда Бага сказал: «Выбирай — я или он». Я знаю, почему он так сказал — у него сигареты кончились. Его ломало без них. Злым стал. В общем, он ушел. Я остался, жалко добро было бросать, да и надеялся, что все это дерьмо ненадолго. А когда прилично подсыпало, понял, что хрен там и надо выбираться. Уже до поворота дошел. Смотрю, а дальше по дороге волчара. Стоит и снег нюхает. Пуфик залаял, волчина харю поднял и на меня уставился. Злющая такая мордаха. Ну, я назад. Запрыгнул в бусик, дверь закрыл, смотрю, идет сюда. Подошел, стал все обнюхивать. Поднялся на лапы и в окно, скотина, зырит. Ну и натерпелся я тогда. Волчара ушел. Вернулся на следующий день с дружбанами. Два дня меня сторожили. А я че? — Лешик мотнул головой на коробки, — хавчик есть, пить есть, чего еще надо? И не так холодно, а под снегом еще теплее, — парень скрипуче хихикнул, — когда сплю, коробками укрываюсь. Ложусь на сиденья, Пуфика под бок и супер. Утром кастрик запаливаю. У меня там наверху, сейчас снегом закидало, железная крышка от ящика. На ней жгу. За ветками в лес спускаюсь. Правда, сыкотно, но что поделаешь. В общем, кофе, чай всегда, пожалуйста. Короче, решили с Пуфиком здесь переждать, когда снег растает. Он же растает? — на этом месте Лешик прервался и пристально смотрел на Андрея.
— Конечно, растает, — хмыкнул Андрей, кивнул на коробки, — чего еще есть?
— Печенья, хлеб, сахар, мука, чай, кофе, баранки, сладости всякие, газировка, даже в какой-то коробке киндер-сюрпризы. Много чего и главное, — Лешик поднял брови и доверительно посмотрел Андрею в глаза, — долгоиграющее.
— Здорово, — Андрей кивнул, — а с нами немного поделишься?
— Ну, да, конечно, возьмем, сколько сможем унести. У меня, правда, нет рюкзака, так по карманам распихаю. Идти недалеко, «Сахытчи» в километрах пятнадцати. Я бы и сам, кабы не волки. Вряд ли Богдан дочапал. Он обещал, как доберется, кого-нибудь за мной пришлет. Никто не пришел, — голос у парня погрустнел, да и сам он весь как-то подсдулся. Помолчал траурно, затем заговорил вновь уже на подъеме, — а у вас, вон, винтуха и сами вы, смотрю, снаряжены на дальняк. Может, прямо
— Да-а, — неуверенно заговорил Андрей, — только нам это… Снег рыхлый, глубокий, а у тебя снегоступов нет, далеко не уйдешь. Да и одежка у тебя тонкая, замерзнешь. А песика своего куда денешь? С ним никак.
Лешик посмотрел на Пуфика. Тот, словно понял, что речь о нем, поднял голову, высунул язык и большими блестящими глазами уставился на хозяина.
— Я его не оставлю, — промямлил парень, — иди ко мне, — похлопал себя по колену. Собачка радостно завиляла хвостом, ловко запрыгнула, лизнула Лешика в губы, улеглась, затихла под доброй рукой хозяина.
— Ты не отчаивайся, — подбадривал Андрей, — мы дойдем до твоего «Сатыхчи» и кого-нибудь пришлем. Тоже с винтухами, с запасными снегоступами и с теплой одеждой, а то и вообще на снегоходе приедут. Ну, так что, поделишься? Тебе одному эту гору за век не сточить.
— Берите, — грустно и безразлично проговорил Лешик, продолжая гладить Пуфика.
— Па, — прошептал Максим, принимая из рук отца упаковку с сушками, — здесь лес внизу. Я знаю, как сделать снегоступы. Рашид научил. Может…
— Ш-ш-ш, — прошипел Андрей, — продолжил ковыряться в коробках. — Он все ровно замерзнет, — передавал сыну упаковку со сникерсами, — видел его кроссовки, толстовочка — курам на смех. А собаку куда денем? Ничего, подождет.
Андрей набил провиантом рюкзаки под завязку. Взамен оставил три коробки спичек, две свечи, шерстяные носки и кухонный нож.
Расставались грустно. Лешик совсем сник:
— Вы только обязательно скажите, что я здесь и жду помощи. Про волков скажите. Одному пиндец, как грустно. С ума можно сойти. Борща хочется, пельменей…
— Конечно, скажем, ты главное береги себя, особо не высовывайся. За тобой придут. Дня через четыре, пять придут. Идти по глубокому снегу, офигеть, как трудно даже на снегоступах. Сам точно не дойдешь.
Лешик понуро кивал. Он вылез наверх вместе с Андреем и Максимом, смотрел, как они привязывают к ногам снегоступы. Выглядел он жалким. Снизу из бусика тявкал Пуфик.
Отец с сыном не спеша шагали по рыхлому снегу, которого нападало за ночь сантиметров десять. Приблизились к повороту, когда сзади послышался свист и крики. Обернулись. К ним бежал, спотыкался и падал Лешик. На его ногах болтались какие-то плоские штуки.
«Твою ж мать», — выругался Андрей.
— Стойте! Подождите! — кричал Лешик поднимаясь. Пробежал шагов пять, снова упал. Андрей отметил, что передвигался парень довольно-таки резво. То, что болталось у него на ногах, этому способствовало. В руках он держал сверток. «Только не Пуфик», — взмолился Андрей.
— Я… — задыхался Лешик, когда приблизился вплотную, — я с вами.
Пока он бормотал и отдувался, Андрей рассматривал его снегоступы, сделанные из крышек от ведер с гречкой. Продырявленный пластиковый блин диаметром сантиметров сорок был примотан проводами к ногам. Джинсы от таявшего снега начали мокнуть и темнеть.
Андрей тяжко вздохнул, посмотрел на Максима. Тот робко заулыбался, кивнул. Мужчина подумал, что заботы прибавится, поджал губы, кивнул в ответ.
Сверток лежал рядом с Лешиком и не шевелился. В дыру просматривался «читас». Андрей выдохнул. Но с песиком встретиться все же пришлось.
Они вернулись в убежище, чтобы подготовиться к дороге, точнее, подготовить Лешика. Выдвигаться было решено на следующий день утром. К этому времени высохли джинсы. На ноги под кроссовки Лешик натянул подаренные шерстяные носки. Еще одну пару продырявил под пальцы и одел на руки. Пятки смешно топорщились над косточками. Кроссовки утеплили мятым картоном, сверху замотали полиэтиленом и все закрепили скотчем в несколько слоев. Вокруг талии обмотали блогера вспененным чабанским ковриком и также зафиксировали липкой лентой. К бейсболке сзади полукругом приделали картон, чтобы защитить затылок и уши от ветра. После всех подготовительных мероприятий Лешик походил на пугало огородное.