Снег

Деткин Андрей

Глава 15. Лампы и Гоша

Андрей проснулся от скрипа. Такого вкрадчивого, осторожного и очень подозрительного, совсем не похожего на скрип половицы. Сон, словно рукой смахнуло. Он быстро сел на диване, прислушался. С лестничного марша этажом выше доносилась какая-то возня. Треск, а затем снова скрип, только уже настойчивее и смелее.

— Кто там? — послышался приглушенный перекрытиями старческий взволнованный голос Валерия Степановича. — Кто вы? Чего вам надо?

— Ай, — вскрик, грохот, топот тяжелых каблуков.

Андрей

вскочил, из-под подушки выдернул открученную ножку от табурета, включил фонарь, быстро прокрался к двери. Секунду, другую прислушивался, затем осторожно повернул замок, выглянул.

— Вы кто такие? — послышался испуганный голос Лидии Никифоровны.

— Притухни, старая.

— Где Валерий? Что вы с ним сделали, изверги.

— Уйди, не путайся.

Андрей выскользнул из квартиры, быстро и тихо поднялся по маршу, остановился на межэтажной площадке. Присел на корточки, спрятался за перила.

— Только не лампы…, - заверещала пожилая женщина.

Удар, сдавленный стон, грохот, затем протяжный вой Лидии Никифоровны:

— Не-е-ет.

Ножка табурета нервно дернулась в руке Андрея.

— Отошел в сторону, козлина, — послышался грубый бас, на площадки запрыгали желтые отблески фонаря. Буханье тяжелых ботинок предупредило появление налетчиков. Из квартиры вышли два мужика. Один — высокий, широкоплечий, сутулый, с низко опущенной головой, как у грифона. Второй — долговязый, худой постоянно оборачивался. На плече он нес хозяйственную сумку, какие можно было купить раньше в сетевых магазинах. В сумке что-то тихо позвякивало. Левой рукой он бережно прижимал ее к боку.

Грабители, не таясь, спускались по лестнице. Здоровяк достал сигареты, остановился, прикурил от зажигалки. Запыхал дымом.

— В этом подъезде есть еще огородники? — спросил он у подельника.

— Есть на четвертом и пятом, но там без ламп растят.

Налетчики спустились на площадку первого этажа, ступили на последний лестничный марш перед выходом из подъезда.

— Еще в девятнадцатой жиды, там, может, но у них, Дича, дверь железная. В соседнем подъезде на первом…

Удар табуретной ножки приглушила вязанная шапка. На полуслове долговязый обмяк, словно марионетка с обрезанными нитками, повалился вперед на Дичу. Андрей ловко и быстро снял с его плеча сумку. Здоровяк под тяжестью тела засеменил по ступеням, рукой ухватился за перила, включил налобный фонарь, обернулся:

— Какого хрена?

Луч света замер на незнакомце. В следующую секунду ножка с глухим звуком высушенного дерева столкнулась с широким лбом.

Вырубив налетчиков, Андрей поднялся в 12 квартиру, зашел в зал, откуда лился неровный свет керосинки. Пенсионеры стояли на коленях, собирали с пола землю, грибы с мицелиями и ссыпали обратно в деревянный ящик.

— Ничего, родная, — шептал старик, — что-нибудь придумаем. Веснин проход прорыл к соседнему дому, может, там найдем, чем поживиться. Завтра пойду к нему копать.

— Куда тебе с больной спиной, — хлюпала носом женщина.

—

Никуда ходить не надо, — подал голос Андрей, на пол поставил сумку с лампами. — Здесь, так понимаю, не только ваши, — он победоносно улыбался.

Валерий Степанович и Лидия Никифоровна перестала собирать землю, обернулись, уставились на героя. Молчание затягивалось, а радость на старческих лицах не расцветала, что заставило поугаснуть и Андрея:

— Что? Что не так? — спросил он.

— Иди, иди, верни им сумку, — пенсионер суетно поднялся с пола, сгорбленный подошел к Андрею.

— Зачем? Это же ваши лампы. Они вас ограбили.

— Иди отдай, — настойчиво проговорил Валерий Степанович.

— Ой, что будет? — за его спиной запричитала хозяйка, — что будет? — печально закачала головой.

— Никуда я не пойду, — упрямо проговорил Андрей, — отдавать некому.

— Убил? — в испуге взвизгнула Лидия Никифоровна.

— Нет, отключил на время. Чего вы боитесь? Они получили свое, теперь вряд ли вернуться. Ворье не суется туда, где по седлу дали. И вообще, надо позвать этих ваших буравчиков, пускай в каталажку упрячут.

— Это не ворье, дурак ты, — Валерий Степанович ощерился, словно прищемил палец, секунду соображал, затем наклонился к сумке, раздвинул края, сосчитал лампы.

— Сем, Лида, — он обернулся к супруге, — собирайся, уходим.

— Куда вы? — опешил Андрей, — вам-то чего бояться? Не вы же их вырубили, а какой-то мужик с первого этажа.

— Здесь оставаться нельзя, — бормотал старик, не особо обращая на Андрея внимания. — Они скоро придут. Это люди Раша. С ними нельзя ссориться, они всегда забирают свое. Ты, Андрюша, уходи, — старик наклонился, взял сумку, прямо посмотрел в глаза гостю, — и чем дальше, тем лучше. С нами нельзя. Ты здоровый, сильный, сможешь за себя постоять, а мы сами как-нибудь.

Лидия Никифоровна принесла большой рюкзак, принялась в него ссыпать землю из ящика. Она шептала себе под нос, что-то беспокойное, проговаривала, что надо взять.

— К Берсиневым пойдем? У них на втором этаже пустая…

— Это лишнее, Лидочка, — ласково проговорил Валерий Степанович.

Пожилая женщина замерла, посмотрела на супруга, который глядел на нее, растягивал губы, будто не в улыбке, а «шифровал» открытым текстом. Лидия Никифоровна покосилась на Андрея, затем снова вернулась к земле.

— Мне куда уходить? — спросил Андрей, не совсем понимая, за что такая немилость.

— Уходи, Андрюшенька, налево, как из подъезда выйдешь. Там тоннелька прокопана к детскому саду, там спрячься. Отсидись несколько дней, там люди, помогут. А ты крепко «рашпилей» приложил? Скоро очнутся? Подожди, сейчас все уйдем. Лидия, «азофоск» вязла?

— Взяла и селитру, отсырела, но все ровно, — сдавленно ответила хозяйка, сильно клонясь под раздутым рюкзаком, выкатывая глаза на мужа.

— Вот и славно, потопали, — Валерий Степанович включил тусклый фонарь, задул керосинку, аккуратно убрал к лампам, — давай, Андрюшенька, ты первый.