Снегириная заря

Шошин Владислав Андреевич

Любой рассвет за праздник признан, И облачный слетает дым К бревенчатым крестьянским избам, И в самом деле золотым. И мне опять с утра до ночи Спешить дорогой ветровой, Чтоб только било небо в очи Неугасимой синевой!

«Там, за Коломной, мир огромный…»

Там, за Коломной, мир огромный, Там, за Рязанью, лес резной, Листвой густой

и лаской скромной Укроет он и в дождь и в зной. А если сердце беспокойно Сорвут в дорогу облака, Трамплин солотчинский на пойму Как лук изогнут для прыжка. И в чаще муромской, в закате, Светла, как в юношеском сне, Аленушка грустит о брате, А может быть, и обо мне. Но сквозь рязанские просторы Мне вновь кивает головой Мой прибалтийский серый город, О нет, не серый — голубой!

«Все знакомо и все так ново…»

Все знакомо и все так ново — Луг зеленый и бор сосновый, В бор со станции поворотец, Позабытый лесной колодец, Тропка, вьющаяся меж просек, А куда — кто у тропки спросит? Просто можно сойти с откоса, Где челнок задремал курносый, Где поет на ветру осока — Счастлив Родиной будь высокой! Об отставших не беспокоясь, В бор ныряет электропоезд, Не боятся лихой простуды Утки с селезнем у запруды, За Окой стога луговые, Словно башни сторожевые, Да вишневых садов прохлада… Мне сегодня немного надо — В робком рокоте родниковом Лечь в траву под кустом ольховым И вздохнуть глубоко, как дети, — Хорошо, Что есть Русь на свете!

«Оконные стекла умыты дождем…»

Оконные стекла умыты дождем, В цветенье владимирской вишни Войдем мы с тобой и друзей подождем — На празднике каждый не лишний. Встречаться нам не в одиноких домах, Где тесно для сердца и взора, Полян лепестковых просторен размах, Знобит меня радость простора. Кукушка сулит долголетье в бору, А сосны — как волны крутые, И рябь золотится в реке на ветру — То рыбки дрожат золотые. Торопятся травы процвесть, прозвенеть, Деревни плывут над полями, И смеем мы всё, что мы смели не сметь, И небо живет журавлями. Весеннее солнце идет как пастух За облачным стадом по небу, Коль юности пыл и в тебе не потух, От солнца внимания требуй! Пусть

в душу вольется река синевы, Пусть чаша восторга — до края, Пусть серых людей, что при жизни мертвы, Рука нас не тронет сухая. Весь мир я сегодня хотел бы обнять, И стоило в мир мне явиться, Чтоб радость весеннего мира понять И ею с тобой поделиться!

ЯРОСЛАВНА

1

Стройная, в нарядном алом ситце Утром выходила на крыльцо, Не давала ль спать тебе синица, Луч ли солнца падал на лицо? Снился ль тебе тот, что за горами, Что пойдет искать твоей руки, Голубое озеро ли в раме Из кувшинок белых и куги? Или просто ясень у забора, Пыль столбом за всадником в полях, Ласточки над куполом собора, Солнце в серебристых тополях?

2

Суздаль, Пусть живет твоя душа, Та, что, вровень с Каменкой спеша, Шла за город, Ясное дитя, Ясени улыбкой золотя. Семь веков назад у белых стен, По сей день никем не взятых в плен, Улыбнулась в первый раз она, Семнадцатилетняя весна. Ей и не приснится никогда, Что хвалу поют ей провода, Волны, Что река не унесла, Ласточки, Которым нет числа. Ласточки внезапны, словно гром, Ласточки срезают грусть крылом, Повторяют, К радости спеша: — Суздаль, Пусть живет твоя душа!

3

Снится мне столица златоглавна, И в сырой сентябрьской тишине Не в Путивле скорбна Ярославна — На немой владимирской стене. Что гадать мне — любишь ли, не любишь, Золотая меж сердцами нить, Пусть уйду за Лыбедь и за Трубеж — Никому меня не заменить. Молодость ничем не переспорим, Все в ее купается луче — Галька ли, обкатанная морем, Белка ли у кедра на плече.

ЯРОСЛАВСКАЯ ВЕСНА

В душе весна и щебет рощи, И смех и звон разбитых льдин, И ты живешь полней и проще, — Ты в этом мире не один. Спешишь как друг к любому дому, И братских ищет рук рука, И золотым по голубому Идут в рассвете облака.