Снегурка для опера Морозова
Шрифт:
— Я не уйду, слышишь? — зло рычит Миша и бьёт кулаком в дверь. — Открывай!
— Ты пьяный, что ли? — догадываюсь я и нервно выдыхаю, глядя в дверной глазок. Этого только не хватало. Он же сейчас столько шума наделает.
— Сдурела? — концерт продолжается. — Я стёкл, как трезвышко, ой, — икает и качает головой. Придурок.
— Уходи. Ты время видел? Всех соседей перебудишь! — повышаю голос.
— Вот и славно, — кричит Михаил. — Пусть все в этом доме узнают, какой гад их сосед капитан Морозов!
—
Как же стыдно-то и страшно. Сейчас же опозорит Дениса на весь дом. Надо что-то срочно предпринять. Возвращаюсь к дивану за телефоном и пишу сообщение о том, что у меня проблема. Отправляю. Не доходит. Чёрт... что же делать?
— Открой! — дверь сотрясется от нового удара. — Мне нужно тебе кое-что сказать!
— Да господи! — распахиваю дверь, намереваясь высказать всё, что думаю по этому поводу но вижу потерянный взгляд бывшего жениха и осекаюсь.
— Малы-ыш, — тянет он пьяно, а меня передёргивает даже от тембра. — Прости меня. Я так виноват.
Миша падает на колени и пытается ползти ко мне, но я отскакиваю в сторону. Этого ещё не хватало.
— Прекрати, — осаживаю его. — Уходи отсюда и не смей больше появляться!
— Я так тебя люблю, — хнычет он и тянет руки. — Жить не могу без тебя.
— Миша, хватит. Между нами всё кончено, — зло чеканю каждое слово. — Иди домой!
Но он словно не слышит, качает головой и продолжает пьяно мычать.
— Я не знаю, что наговорил тебе этот козёл... — начинает было опять повышать голос.
— Кхе-кхе, — оборачиваюсь и встречаюсь глазами с Денисом. — Макс, ты анекдот в тему слышал?
Он словно между делом обращается к своему товарищу, старательно делая вид, что не замечает происходящего. Так всё это забавно смотрится со стороны, что я не могу сдержать улыбку.
— Неа, — хмыкает Макс и прикуривает сигарету. — Рассказывай.
Михаил мгновенно приходит в себя и опасливо смотрит на бравых полицейских. Скандалить запал пропадает напрочь.
— В пустыне умирает от жажды лев. Голова его бессильно лежит на песке. Мимо проходит баран. Лев открыл глаза и шепчет:
— Козёл, принеси, пожалуйста, воды.
Баран уходит, через десять минут возвращается, а с ним еще 20 баранов. Лев
тихо спрашивает:
— Козёл, ты принёс воды?
— Нет, воды я тебе не принёс, но за козла ты сейчас ответишь!
Парни переглядываются и смеются, а Миша как-то сразу меняется в лице.
— Настён, иди в дом, не мёрзни, — Денис улыбается мне и подмигивает. — Мы тут сами закончим.
— Всё будет хорошо, — уверяет меня
Киваю и скрываюсь за дверью. Смотрю в глазок. Денис хватает Михаила за шкирку, как провинившегося котёнка, и тащит вниз по лестнице. Что сейчас будет? Закрываю замок и бегу к окну. Надеюсь, никто не пострадает.
Глава 24 Денис
От таких типов, как Миша, всегда очень хочется помыть руки, а лучше вымыться целиком. С хлоркой! Или его утопить в каком-нибудь едком растворе. Это проще и приятнее. Вышвыриваю парня из подъезда. Согнувшись, по инерции он делает ещё несколько шагов вперёд, останавливая падение собственным телом. Выпрямляется, разворачивается ко мне. Гордый такой. Петух, блядь! Глаза горят, грудь колесом, ноздри раздуваются от возмущения, а руки сжаты в кулаки. Только цветного хвоста не хватает.
Макс лыбится во все тридцать два. Скучные поиски стрёмной Снегурки превращаются в зимнюю забаву «Быстро слепи снеговика». Я даже не говорю этому недоМише ничего пока. Мне интересно, как будут развиваться события.
— Настя моя, ты понял? — кипит недоразумение. — Отпусти её.
— Что-то я не заметил, что она там прикована наручниками к батарее. Ты своими куриными мозгами не допёр ещё? Девочка сделала свой выбор. Очень рекомендую отвалить, — делаю шаг к нему, Миша пятится к бордюру
Смельчак! Герой!
— Я её не для тебя берёг, — продолжает подгорать у Михаила.
— Угу. Мозоли на ладошках натёр, бедняга, и переключился на шлюх. Я в курсе. А ещё в курсе, что тебе светит мошенничество.
— До десяти лет лишения свободы, — подсказывает Макс.
— Или кража.
— До двух лет. Штраф до миллиона рублей, — заученно чеканит начальник СКП. — Можно хищение протолкнуть, если сумма больше восьмидесяти тысяч. Тогда лишение до десяти лет и тоже штраф.
Откровенно издеваемся мы. Надо же как-то поднимать себе настроение на морозе.
— Да вы... Вы охренели?! — взвинчивается Мишка.
— Это ты охренел, мой дорогой, — пара шагов, и стою едва ли не вплотную к этому недоумку.
Ловлю его за грудки, резко разворачиваю спиной к себе, хватаю пальцами за шею, нажимая на болевые точки. Он тихо шипит и пытается брыкаться. Отвешиваю ему унизительный поджопник, бью коленом чуть выше, в поясницу, и отпускаю. Чучело летит мордой в грязный сугроб. Его пальцы тонут в снегу, обе кисти краснеют от холода.
Схватив Мишаню за волосы, прижимаю щекой к сугробу, гася желание слепить-таки снеговика, воткнув его головой в снег. Наклоняюсь к уху:
— Слушай меня внимательно. Я больше повторять не буду. Забудь её. Это теперь моя женщина. А за свою женщину я тебя без наркоза кастрирую, под лёд закатаю и своей тачкой перееду. Макс отвернётся.