Снегурка в постель
Шрифт:
1. Сказка не про меня
Когда утром просыпаешься и чувствуешь, как всё тело ломит, это не очень хорошее утро.
С одной поправочкой.
Когда утром просыпаешься, а все тело ломит от того, что ночью был классный секс…
То это очень хорошее утро.
Потому смело могу сказать, что первое утро нового года выдалось у меня отличным.
Проснуться в огромной свежей постели, в спальне с панорамными окнами, с видом на заснеженные елки, украшенные новогодними гирляндами…
И вот теперь, лежа и сладко потягиваясь на кровати, установленной так, чтоб прямо с нее можно было видом любоваться, я понимаю, да. Люди так живут.
И даже рядом со мной, в одном и том же городе, а не на другом конце света, живут.
И мужик, с которым я провела эту сладкую новогоднюю ночь, так живет.
Роскошный дом, чистая мягкая постель, ни разу не скрипнувшая за всю ночь, хотя трахал он меня жестко, не жалея своего имущества вообще. Обстановка, как из журнала…
Я неловко поворачиваюсь, тут же в щеку упирается что-то острое, тихо охаю, убирая мешающий предмет.
Корона.
Дурацкая корона Снегурки, что так и не отцепилась от моих несчастных волос!
Как я умудрилась ее вчера присобачить, намертво буквально? Ведь как только меня этот зверюга не валял в постели, и нифига! Как влитая, зараза! Что там за крепление такое бронебойное?
Хотя, этот вопрос вообще не стоит задавать.
Потому как — не важен в свете сегодняшней ситуации.
А важен другой. Более глобальный.
Как я вообще вчера умудрилась так встрять?
Сашка, это особое твое идиотское умение. И удача, что оно тебя в тюрьму не привело.
А могло бы.
Все же, залезть в новогоднюю ночь в богатый дом, даже если уверена на сто процентов, что хозяин на Мальдивах загорает, это преступление.
Всласть полазить в его гардеробной, потырив все дорогущие мужские цацки, конечно, тоже преступление.
А вот нарядиться в найденный там же, в гардеробной, костюмчик Снегурки с явно не по-снегурковски дорогущей короной, что никак теперь не хотела отцепляться от моей пустой башки, и в таком виде попытаться открыть сейф… Это, наверно, подходит под отягчающие. Может, даже вандализм… Или издевательство над предметами искусства… Корона-то — явно произведение искусства. И костюмчик, украшенный камнями и драгоценным мехом, кстати, тоже.
Но костюмчик не пережил наглых лап неожиданно вернувшегося и заставшего меня за непотребным делом хозяина. Так что я за него отвечать не собираюсь.
А вот корону… Корону надо все же выдрать из волос и вернуть.
Перед тем, как сваливать соберусь.
Потому что, несмотря на то, что хозяин этого охеренного дома и оказался очень даже клевым мужиком, и в постель меня практически и не силой затащил, и удовольствия я получила вагон и еще парочку вагонов в придачу, но…
Но мы, детдомовские девчонки, с малых лет научены не верить сладким мужским словам, особенно тем, что во время секса говорятся, и заботиться о спасении
А потому обещаниям про каникулы на Красной поляне я не поверила, хотя это была очень сладкая, новогодняя сказка. В которую очень хотелось попасть.
Но где Сашка и где сказка?
В одном предложении — только в качестве насмешки.
Я поворачиваюсь, все еще цепляясь за проклятый предмет искусства, разглядываю лежащего в постели мужика.
Уже по-новому, по-утреннему. Без вчерашнего испуга, переродившегося в полное сумасшествие.
Клевый. Мама дорогая, какой клевый!
На животе лежит, спина мощная, прокачанная. Плечи широченные, руки раскинул, мышцы бугрятся даже в спокойном состоянии… Зверюга, из одних жестких мускулов состоящий. Там и с животом все в порядке, все кубики, зараза, на месте. И с тем, что ниже живота, тоже вполне. И не просто вполне. А даже очень ого-го!
У меня, по-крайней мере, такого мужика точно не было.
Хотя, у меня, за мои девятнадцать, всего два парня были. И первый вообще не в счет. Еще в детдоме, один раз. Я тогда не поняла ничего толком.
Да и второй, как я теперь понимаю, тоже не фонтан.
По сравнению с этим зверем, мой бывший Рустик — дохляк и скорострел.
Живот сладко вздрагивает, тело словно само по себе вспоминает, насколько ему было клево этой ночью. Сколько раз оно, глупое, такое глупое тело, получило кайф. Я закусываю губу, оставив, наконец, в покое дурацкую корону.
Тяну ладонь к мощной спине.
Не знаю, зачем.
Может, хочется лишний раз убедиться, что не глюк у меня, не сон праздничный, дурацкий и горячий, а реальность?
Сказка новогодняя, сбывшаяся, для взрослых девочек?
С невинной (ну, условно), Снегуркой и горячим похотливым Зверюгой, утащившим эту Снегурку в свою постель?
Может же такое быть?
Вчера я имела неосторожность и дурость поверить.
Вовремя вспомнив, что сказки и Сашка — не совместимые вещи, я отдергиваю пальцы.
Оглядываюсь опять, прикидывая, как добраться до кабинета, в какой он, мать его, стороне.
Потому что именно там остались мои вещи.
Он их вчера из рюкзачка вытряс, выискивая, что я утащить успела. Совсем немного, кстати. Ну, часы какие-то коллекционные. Парочку запонок с камнями. Костюм Снегурки этот дурацкий, что на мне не задержался. И все.
Он это дело все по кабинету раскидал, а потом меня на столе в том же самом кабинете и трахнул.
Зверь.
Хорошо так трахнул.
Учитывая, что я не сопротивлялась, то даже и с удовольствием.
А фиг ли сопротивляться?
На горячем поймал.
И мог вполне в полицию оформить.
И тогда бы меня трахали менты в приемнике.
Новогодняя ночь, праздник все же.
А так…
Очень, вот очень неплохо получилось.
Я даже думаю, что, если б мы с ним встретились по-другому… Ну, например, меня бы по невероятной случайности в клуб занесло пафосный… Или просто на улице… И ведь все бы могло так же и завершиться… В его дорогом доме, на этой охеренной по ширине и крепости постели.