Снегурка в постель
Шрифт:
— Я тебя не люблю.
И, пока я медленно херею от происходящего, продолжает:
— Потому что то, что я к тебе испытываю, это вообще не любовь. Это бешенство, дикость, желание сожрать тебя, каждую секунду. Каждую, гребанную секунду, понимаешь? Ты хоть понимаешь, насколько я схожу с ума? Насколько я ненормальным становлюсь
Я молчу, пораженная. Вообще никогда не думала, что у него настолько все… Настолько…
Как у меня.
— Я не знаю, что ты за наваждение, и когда это все началось, но, Снегурка, я не дам тебе это закончить, поняла? Ни за что. Просто смирись с тем, что ты теперь со мной надолго.
— Надолго? — я хриплю, пытаясь воспроизвести звуки нормально. В правильном порядке.
— Не хотел пугать. Потому так и сказал. Но это не так. Не надолго. Навсегда, Снегурка. Навсегда.
Он выдыхает. Словно что-то настолько тяжелое тащил на себе, груз огромный. И теперь скинул.
— И вот знаешь, если ты сейчас мне скажешь, что ты не согласна, что ты не готова, что ты не любишь…
Боюсь, что это нихрена не поменяет ничего. Понимаешь?
— Понимаю. И не скажу. Я тоже… Понимаешь? Тоже…
Мне не хватает сил, чтоб завершить, все кажется ненужным сейчас, после его слов. Которые меня нисколько не испугали, а лишь завели.
— Бляяяя… — выдыхает Вик, тянет меня к себе, пересаживает на колени, лицом к лицу.
Внутри сладко екает, потому что совсем недавно мы так занимались сексом. В машине. До дома не дотерпели.
Вик тоже, судя по всему, это вспоминает, потому что резко выдыхает, руки крепче сжимаются на талии.
— Давай до дома, малыш. Хочу тебя в постели. И вообще… Тебе можно?
Он кивает на живот.
— Можно.
— Черт…
Сжимает ладони еще крепче. Потом отпускает, ссаживает обратно на соседнее сиденье.
— Поехали тогда в загс. Чем быстрее оформим, тем лучше. Или ты свадьбу хочешь?
— Да нет, конечно… Какая свадьба… Да и твой отец… Не обрадуется, когда узнает про малыша…
Вик усмехается.
— Ты плохо знаешь моего отца, Снегурка.
Я хмыкаю, смотрю на моего полковника. На душе невероятно тепло. И правильно. Теперь все правильно, так, как надо.
Мы вместе, и он… Меня не любит. Он другое чувствует. И я не могу сформулировать, что я чувствую.
Наверно, мы с ним какие-то неправильные. Как с самого начала принялись неправильно поступать, так и продолжаем.
Но неправильно, не значит плохо.
Это просто значит так, как нам надо.
И все.
Я глажу живот, думая, рассказывать ли Вику, что я сегодня слышала, как бьется сердце малыша?
Наверно, надо. Потом. Когда домой приедем. И фотографии покажу. Будем вместе искать на них ребенка, а то я сама несколько раз врача просила, чтоб показала на снимке. Дурочка, блин, невнимательная. Но Вик точно найдет.
Я смотрю на него, такого красивого, спокойного. Он поворачивается и подмигивает.
Внутри сладко екает.
Правильно это? Неправильно?
Неважно.
Главное, что нам обоим нравится.
А насчет отца Вик оказался прав.
Когда мы, через два года после рождения Арсюши все же решили поехать на Красную Поляну в новогодние праздники, генерал настоял на том, что оставить внука с ним и бабушкой. И лично отбирал нянек, грубо используя служебное положение.