Шрифт:
Часть Пятая
Так… а что же во дворце?
в Царском Золотом Ларце?
Чар
колокольный перезвон
уж нарушил и рассвет
гонит прочь предсмертный бред?
Нет… Сознанья злая тьма
унесла всех навсегда.
Нет…
Храпит всей свадьбой сладко,
так храпит, что слушать гадко.
«Сон-травы» хмельной недуг
не рассеять видно тут.
Нет помехи видно злу.
Ах, не знаю. Ах, не вру…
Да и что уж тут гадать,
коль и так уж всё видать.
Не пробиться к небу Солнцу,
в тучах Месяц золотой,
и уж свадьбу не разбудит
даже сам
Мороз
седой.
Но постой-ка, кто там мчится
по палатам, по дворцу,
да ругается, да злиться?
Кто же там?.. Я не пойму…
Кто же там такой солидный,
громогласный, заводной,
по движениям агрессор,
по комплекциям герой!
Дайте глянуть…
Так… она?!
Тёща! Мама! И жена!
Тыл коварного Карата,
мама Машина… те на.
Не держа во рту росинки,
целый день она с утра,
хлопотала и кружилась
не на свадьбе, у гнезда.
Для любимой своей дочки,
для потомства, для зятька
терем новый прикупила
с петухами вдоль крыльца,
привезла туда обновы
и преданного сундук,
и кровать с двумя орлами,
чтоб скорей рождался внук,
всё по моде подогнала
новобрачным для забав,
и на троечке примчалась
ко дворцу к утру, устав…
Ух… ямщику
на сбитень
дав.
Тут
видно снова помирились,
с птичьей клеткой на руках,
страже лыбясь на стенах.
Ревность, Хитрость, Арроганс
сей внезапный новый шанс,
чтобы к Ваньке проскочить
не решились упустить.
Клетку на снег опустили,
дверцу настежь приоткрыли
и сороку-белобоку
на свободу
от-пус-ти-ли.
Тут же наглая сорока
чёрной ягодкою око
перепрыгнула стену,
стражу дразня на лету,
и к Боярыне под ноги,
что была уж на пороге,
прыг и ну давай трещать,
люд на площади смущать:
«Гляньте, люди, поглядите,
на субъект сей обратите.
Вот вам нынешняя мать –
дочь невеста, ей плевать!
Где ж была она, спросите?
Покупала терем в Сити –
зятю с дочкой новый дом,
а они-то под столом!»
Мать недоброе почуяв,
зашипела негодуя,
замахала на неё:
«Ты стрекочешь тут чего?»
Но сорока-белобока,
чёрной ягодкою око,
скок с сугроба на забор,
да орёт уже в упор:
«Мать для доченьки старается,
дочь же пьяная валяется.
Гляньте, люди, вот вам мать,
что смогла так воспитать!»
Пнула Барыня её
под лиловое крыло,
только та, теряя перья,
знай, трещит, трещит своё:
«Опоздала, муж то твой,
улетел уже с другой.
Прям со свадьбы, говорят,
улетел твой акробат
на салазках расписных
со Снегурочкой.
Жених!
У него, вишь, рубль в штанах,
чтоб летать теперь в санях.
А за ним и царь умчался.
Ха-ха-ха!
И он попался
на ледовую косу.
Ой, от смеха счас помру.
Ой, от смеха помираю,