Снегурочка для босса

Амурская Алёна

Но интонации очень уж многозначительные…

Может, он ввернул так намек на ответку к тому, что я сказала за новогодним столом во «Дворце»? Когда хотела остановить его рискованный порыв напиться?..

Смущенно переминаюсь на ступеньке, чувствуя пристальное внимание босса. Из-за того, что он стоит ниже, наши глаза находятся почти на одном уровне, и я волей-неволей вглядываюсь в глубокую синеву его взгляда. Ищу ответы на свои вопросы… и не нахожу. Слишком уж смущает его близость.

В конце концов я решаю ответить так же метафорично. В том

же тоне.

— Чужих зверей часто недооценивают, Матвей. Боль, Печаль и Разочарование тем и страшны, что кажутся обычными эмоциями.

Морозов вдруг поднимает руку и прикасается к моей косичке. Проводит по ней пальцами вверх, чуть задержавшись возле щеки… потом осторожно поправляет мой красивый головной убор на голове.

— А кто сказал, что я говорю о них? В твоем сердце живут другие звери, ты же знаешь. Их зовут Жалость к себе, Недоверие к людям и Тоска… и они способны терзать только тебя саму, — он спокойно убирает руку под моим широко распахнутым взглядом и добавляет: — Отлично выглядишь, Ника… как настоящая Снегурочка.

— Спасибо…

— Идем, время не ждет, — босс продолжает спуск, а я стою как громом пораженная.

Он только что повторил мои собственные слова, которые я сказала ему при нашей первой встрече!

Шаги догоняющих нас операторов выводят меня из ступора. Быстро спускаюсь на цокольный этаж, не сводя глаз с высокой атлетической фигуры Морозова в белом свитере.

А что, если… он всe вспомнил?!

Ох, это было бы замечательно. И очень, очень, волнительно! Потому что я даже не представляю, что ему сказать, если он спросит, по какой причине я утаила от него факт нашего знакомства. Ведь по логике вещей простая уборщица из его клуба не могла быть в курсе насчет его амнезии.

Если только я не признаюсь ему, что еще до застолья мне «повезло» подслушать под eлкой кучу разных сплетен о нeм…

С этими сумбурными размышлениями я шагаю на порог музыкальной студии. И их моментально выметает из головы под прицелом камеры единственного оператора. Видимо, решил остаться тут с ребятами из «Морозного клана», сочтя их более ценным материалом для своего видеоблога. В составе их группы всего пятеро парней — молодых и энергичных. И можно легко определить, кто есть кто, глядя на их рабочие инструменты.

Рыжий малый с озорными глазами жонглирует палочками над барабанной установкой.

Двое особенно эффектных шатенов-близнецов настраивают свои блестящие электрогитары.

Смуглый неулыбчивый брюнет с шапкой прямых иссиня-черных, как у азиата, волос сидит за синтезатором и без выражения смотрит на меня. А из-под густой длинной челки блестят его чернильно-темные глаза.

Ну и пятый тип — обалденно симпатичный, прямо аж сахарный, кудрявый блондин романтического вида, — бродит по комнате с наушником и микрофоном. Вероятно, это новый вокалист. Тот самый, что заменил Морозова, официально вышедшего из состава группы и выступающего с ними только по желанию. В качестве приятного хобби между делами своего бизнеса.

— Ника, привет..!

Привет, Ника! Присоединяйся! — приветствуют меня эти парни наперебой, и я ошеломленно делаю большие глаза.

Разве мы с ними знакомились? Что-то не припоминаю…

Морозов прерывает мою рефлексию, шагнув ближе и властно притянув к себе за талию.

— О тебе ребята уже наслышаны, — небрежно сообщает он, — так что я просто представлю их тебе. Рыжего барабанщика зовут Жека… Вот эти «двое-из-ларца» братья Дэн и Алек, гитарист и бас-гитарист. Клавишник предпочитает, чтобы его называли Мрак… а вокалист у нас — рубаха-парень Фeдор.

— Можно просто Федя! — широко улыбается сахарный блондин.

— Очень приятно! — бормочу я, чувствуя себя слегка пришибленной от такой мощной волны невербального общественного одобрения. Эти ребята ее прямо-таки всеми жестами транслируют.

За исключением меланхоличного клавишника, которому, похоже, вообще плевать на все вокруг. Единственное, что вызывает у него хоть какие-то эмоции — это вернувшаяся компания операторов. Из-за них в комнате становится тесновато, и он бросает на них недовольный взгляд.

— Что у нас сегодня на повестке дня? — лениво уточняет вокалист, явно работая на камеру. — Предлагаю начать с новогодней кавер-версии.

— Добро, — кивает босс, и Федя азартно щелкает пальцами.

— Отлично. «Звери его сердца», раз-два-три… поехали!

Глава 7. Новая песня

Знакомая мелодия наполняет всe пространство музыкальной студии проникновенными аккордами вступления, но я не особо вслушиваюсь. Потому что вокал на себя берет Федя с его юношески хрипловатым тембром, а не Морозов. Последний вообще отходит к барной стойке, чтобы плеснуть себе напитка из какого-то непрозрачно-стеклянного темного графина.

И это мгновенно напоминает о моих непосредственных обязанностях маленького личного цербера для босса.

Я тихонько подхожу туда, приглядываясь к бокалу… и с облегчением вижу там обычный свежевыжатый сок. То ли апельсиновый, то ли морковный, судя по оранжевому оттенку.

— Бдишь? — насмешливо комментирует Морозов, наблюдая за мной поверх стеклянного ободка. — Молодец. Хорошая девочка.

— Это так смешно? — криво улыбаюсь я.

— Это забавно, — соглашается он. — И я этому только рад. Ты необычно на меня действуешь, Ника… очень освежающе.

Босс салютует своим бокалом, словно посвящая мне какой-то тайный тост, и делает щедрый глоток.

Я осторожно разглядываю добродушное выражение его лица.

Интересно, он собирается как-то пояснить свои недавние многозначительные слова на лестнице или нет? Я ведь чувствую, всем нутром чувствую, что он как-то иначе теперь смотрит на меня… совсем не так, как это было на празднике во «Дворце»! Неужели решил умолчать?..

— Матвей! — решаюсь я спросить, максимально понизив голос. — Есть еще что-нибудь важное… о твоем состоянии, что мне следует знать?