Снести ему голову
Шрифт:
Эрни принял высокомерно-независимый вид.
— Спорим, вы не расскажете мне про них ничего новенького… — И без всякого перехода неприлично захихикал.
Неожиданно в разговор встрял Фокс:
— Правда? Ну надо же!
Эрни перевел на него взгляд.
— Во-во. Про него и Трикси.
— И про Лицедея? — почти прошептал Аллейн.
Эрни с присвистом кивнул.
Крис отделился от двери и двинулся к ним — ни Саймон, ни Эрни его не видели. Аллейн принялся топать ногами по снегу, будто хотел согреть ноги, чтобы не дать им услышать шаги Криса.
Саймон обратился
— Клянусь богом, — сказал он. — Я не представляю, о чем он. Клянусь богом!
— Ну хорошо, — откликнулся Аллейн. — Тогда спросите у него. Только тихо.
— О чем это ты, Капрал? — послушно начал Саймон. — Лицедей-то здесь каким боком оказался? Ну-ка, давай, разведка, выкладывай.
Эрни, который Саймона слушался как никого другого, незамедлительно ответил:
— Прошу прощения, сударь. Я это про то, что я там видел… и потом сказал Лицедею, ну, вы знаете — про Трикси. С мистером Ральфом.
— Тьфу ты! — Саймон повернулся к Аллейну. — Похоже, для вас здесь ничего интересного.
Крис приближался сзади к брату.
— Что, из-за этого был сыр-бор? — спросил Аллейн у Эрни. — В воскресенье?
Эрни снова присвистнул, на этот раз пронзительно.
Пальцы Криса сомкнулись на запястье брата. Затем он рывком повернул его к себе.
— Что я тебе говорил? — Он смазал младшего по физиономии.
Эрни издал удивленный звук, похожий одновременно на смех и на плач.
Саймон, разом посуровевший, крепко встал между ними.
— Так уж было необходимо? — спросил он Криса.
— Не твое дело, — огрызнулся Крис, повернулся и зашагал обратно к кузнице. Фокс, переглянувшись с Аллейном, последовал за ним.
— Вот ведь, ей-богу, — пробормотал Бегг и обнял Эрни за плечи. — Забудь про это, Капрал, — сказал он. — Помнишь, как я тебя учил: молчи — за умного сойдешь. Слишком много болтаешь, Капрал. Так-то. — Он взглянул на Аллейна. — Давайте перерывчик, а? — взмолился он. — Можно?
Но тут Эрни принялся громко причитать.
— Женщины! — кричал он. — Все они, они! Как старик говорил-то? Все, все они на одну мерку. Смотрите, что чужеземка-то наделала? Что наделала, а?
— Хорошо, хорошо… — согласно кивал Аллейн. — Так что же она наделала?
— Тише, тише ты, Капрал. Что я тебе только что говорил? — заволновался Саймон и повернулся к Аллейну. — Сжальтесь вы над ним, — попросил он. Он двинулся к Эрни и внезапно остановился. Взгляд его был устремлен на что-то за капотом автомобиля Аллейна.
Едва различимые на заснеженной дороге, слабо освещенные фонарем, который кто-то нес в руке, к кузнице шли три человека. Когда они вошли в ореол света, падавшего из-за двери кузницы, стало ясно, кто они.
Доктор Оттерли, миссис Бюнц и Ральф Стейне.
В морозном воздухе голос миссис Бюнц, прерываемый кашлем, казался одиноким и жалким, как стенания калеки.
— Что он там обо мне говорит? Он все врет. Не верьте тому, что он говорит! Это все потому, что я немка. Они объединились против меня. Они все еще считают меня врагом…
— Продолжай, Эрни, — сказал Аллейн.
— Не надо! — крикнул Ральф
Его поддержал доктор:
— Действительно, Аллейн, мне кажется…
— Благодарю, благодарю вас, господа, — пробубнила миссис Бюнц и вышла вперед.
— Ну, ты — не подходи! — Эрни попятился. — Нечего тебе тут шляться и подглядывать за нами… — Он поднял руку, как будто на самом деле пытался закрыться от женщины, и начал неистово плеваться.
— Ну вот, пожалуйста! — сердито пробурчал Бегг, обращаясь к Аллейну. — Завертелась карусель…
— Ничего, ничего…
Через плечо Саймона Аллейн посмотрел на кузницу. Оттуда как раз выходил Фокс — и как нельзя более кстати. За ним в пляшущих отблесках света толпились остальные Андерсены. Двое из них держали в руках фонари, лучи которых случайно или намеренно были устремлены в лицо миссис Бюнц.
На нее и впрямь стоило посмотреть. Тревога на лице фольклористки в мгновение ока сменилась знакомым фанатизмом. Губы ее зашевелились. Она снова несколько раз кашлянула, а затем прошептала:
— Wunderbar! [22] — Она сделала несколько робких шагов по направлению к Эрни, который тут же спрятался за спинами братьев. На лице ее отразилась светлая печаль и, сцепив руки, она добавила: — Невероятно! И это есть ошень, ошень примечательно и важно. Я поняла — он думает, что у меня дурной глаз! Да-да!
22
Здесь: Поразительно! (нем.)
Ни слова не говоря, пять братьев повернулись и пошли в кузницу.
— Вы что, все сговорились, — Аллейн повысил голос, чего обычно никогда не делал, — вредить правосудию? Что вы все тут делаете?
Выяснилось, что все они идут из гостиницы. Миссис Бюнц собралась отправить телеграмму и еще прикупить в деревне эвкалиптовой настойки — ей сказали, что лавка сейчас открыта. Ральф шел домой. А доктор Оттерли проколол шину и искал кого-нибудь из Андерсенов, чтобы ему сменили колесо.
— Насколько я понял, мы должны вместе с вами обедать в замке, — объявил он. — Вообще-то два званых обеда подряд обеспечивают желудку пожилого человека весьма кислое настроение — как в буквальном, как и в фигуральном смысле… М-да… Если я немедленно не тронусь в путь, то рискую сильно опоздать.
— Я вас подвезу.
— Хотите, сменю вам колесо, док? — предложил Саймон.
— Не ожидал застать тебя здесь. Что ж, буду рад, Бегг, если ты сменишь. Может, тогда и починишь заодно? Завезу тебе машину на обратном пути — возьмешь колесо у себя в гараже.
— Будет сделано, сударь, — пообещал Саймон. — Это нам раз плюнуть… — Он удалился, самодовольно насвистывая.
— Ну ладно, — послышался голос Ральфа Стейне откуда-то из-за машины Аллейна. — Пожалуй, мне тоже пора. Доброго вам вечера. — Они ясно различили, как у него под ногами заскрипел снег.