Снести ему голову
Шрифт:
— И что ты на это ответила? — спросил ее Аллейн.
— Сказала, что у меня свои понятия.
Дальше он спросил ее, чем закончился их разговор с Лицедеем, и заключил, что какое-то понимание все же было достигнуто. Во всяком случае, до среды Скрещенных Мечей предполагалось сохранять вооруженный нейтралитет. Никто не смог бы исполнить роль Бетти лучше Ральфа, и это перевешивало для Лицедея все остальное. Ближе к концу их разговора он почти успокоился. Трикси заметила, что ему в голову пришла какая-то счастливая мысль.
— Ты узнала, что это была за мысль?
— Ну,
— Да?
— Он сказал, что напишет новое завещание и оставит Камилле деньги. Сказал, что заставит Ральфа составлять его, и тогда он образумится.
— Но почему?
— Потому что он заставит написать его, что она получит эти деньги только в том случае, если не выйдет за Ральфа, — объявила Трикси.
Последовала долгая пауза.
— Трикси, — сказал наконец Аллейн. — не могла бы ты ответить мне честно — ты когда-нибудь любила Ральфа Стейне?
Некоторое время она пристально смотрела на него, а потом встряхнула головой. Мускулы на ее шее напряглись и набухли, затем она разразилась смехом.
— Я?! Ну, он, конечно, миленький — ничего не скажешь, только он не в моем вкусе, да и я не в его. Я же говорю — мы просто развлекались, как птички божии. Все без обид.
Она решила, что разговор окончен, встала и обеими руками оправила платье.
— А сейчас у тебя есть мужчина? — спросил Аллейн.
— Ну да, и очень даже приличный.
— Могу я узнать, кто это?
— И зачем это вам — не понимаю, — протянула она. — Ну, Крис Андерсен. Вы же видели нас давеча на дороге.
— А что об этом думал Лицедей?
Впервые за все время разговора Трикси смутилась. Сначала нежный, как яблоневый цвет, румянец залил ее щеки. Затем, как показалось Аллейну, кровь полностью отхлынула от ее лица.
— Ты сказала, — продолжал он, — что Лицедей считал, что на тебе должен жениться Стейне. А он знал про Криса?
Она помялась, а потом ответила:
— Да уж наверное.
— И был против?
— Ну уж точно не в восторге, — вздохнула девушка.
— Был у них разговор с Крисом?
Она прикрыла рот рукой и больше ничего не сказала.
Аллейн серьезно посмотрел на нее:
— Вижу, ты умеешь держать язык за зубами, и надеюсь, ты так и поступишь. И вот еще о чем я хочу тебя попросить…
Трикси внимательно выслушала просьбу.
— Думаю, можно попробовать… Я попробую.
Он поблагодарил ее и открыл перед ней дверь.
«Замечательная женщина», — подумал старший инспектор.
Напившись ароматного крепкого чаю, Фокс сидел на своей кровати, курил трубку и наблюдал, как его начальник собирается на званый обед.
— Вода слишком горячая, — отметил Аллейн. — Надо будет сказать Лесному смотрителю или тому, кто у них тут этим занимается.
— Так что же, извините за нескромный вопрос, приключилось с Трикси?
Аллейн рассказал.
— Ну надо же! — покачал головой Фокс. — Значит, старик попросил парня состряпать завещание, чтобы тот своей же рукой разорвал их отношения! Вот так номер!
— Боюсь,
— А молодой адвокат, — продолжал Фокс, прослеживая собственную мысль. — хотя и распространялся про это завещание, главного-то и не упомянул. Не так ли?
— Так.
— Ага!.. — покивал головой Фокс. — Гм… Ну а как вам эта Трикси, сэр?
— Ну, что касается секса, Братец Лис, то Трикси, как говорится, не обременена моралью.
— Подумать только!
— Этакая сильная, мощная и добродушная девица со своими понятиями — не думаю, чтобы она совершила в своей жизни что-нибудь дурное. Напротив, ее даже можно назвать благородной.
— Я так и думал.
— Причем благородной во всех смыслах этого слова.
— Все совпадает, — продолжал Фокс. — А сегодня утром Эрни проболтался, что Крис разговаривал со стариком. Не насчет ли нашей Трикси?
— Я бы не удивился.
— Ага! Может, нам быстренько разведать это, пока вы не уехали в замок, сэр?
— Тогда нам придется поторопиться. По-вашему, Фокс, чтобы распутать это дело, главное — не верить в сказки, так я понимаю? Это, признаться, крайне трудно. Посудите сами. Лицедей точно был живой, до того как спрятался за дольменом, и даже будучи уже там, махал рукой Ральфу Стейне — если он действительно махал. А через какие-то восемь минут его находят там безголовым. Все, кого ни спросишь, клянутся и божатся, что он не сходил со своего места, и готовы целовать Библию, утверждая, что никто на него не нападал. Вспомните, даже совершенно незаинтересованные лица — Кэри и сержант — и те говорят то же самое. Значит, мы должны найти объяснение, которое бы не опровергало их показаний. Мне лично приходит в голову только одно…
— Расскажите же.
— Что касается пятен крови, к примеру, то все дело за этим проклятым Куртисом — скорей бы он приезжал и все подтвердил. Даже если бы у всех пятерых братьев, Бегга, Оттерли и Стейне вся одежда была в крови, для нас это малоинтересно — ведь этот старый осел Кэри позволил им чуть ли не целоваться с трупом. А между тем Бэйли говорит, что обнаружил на их тряпках только единичные смазанные пятна — на рукавах и штанинах… И еще эта история про кровавые игры с кинжалом на германской территории. Думаю, Бегг прав — нападающий в этом случае получает порцию крови не хуже, чем третий убийца в «Макбете».
— Да, но этому мы, кажется, уже нашли объяснение, — заметил Фокс. — Не так ли?
— Так. Хотя оно ни на йоту не приблизило нас к ордеру на арест.
— А мотивы?
— К черту мотивы, как выражаются американцы. К черту! Мотивов здесь не оберешься. Куда ни плюнь — везде мотив. Без них нам, конечно, не обойтись, но шубы из них, как говорится, не сошьешь. Так-то вот, Братец Лис. Нам нужен шанс. Шанс!
Он втиснулся в пиджак, а затем принялся терзать свою голову расческой.
— Позвольте мне заметить, сэр, что у вас прекрасный костюм, — вдруг сменил тему Фокс. — Кто бы мог подумать, что вы провели в нем целую ночь в вагоне поезда!