Снежинка в моих ладонях
Шрифт:
Я нахмурился, пытаясь усвоить новую информацию.
Да нет… Бред! Бред же!
Ну какой из отца потомок Кощея? Он же программист обычный – очкастый, сутулый, с усами старомодными… Быть такого не может!
– А вы ничего не путаете? – осторожно поинтересовался у женщины.
Она только бровь подняла на холодном, чуть застывшем лице. Вот словно статуя ледяная.
– Разве знаешь ты других родных своих по линии отцовской?
– Нет, но он – детдомовский…
Я говорил и уже сам понимал, что оправдания шаткие. Но вот так, с бухты-барахты представить
Да и не Бессмертный он. Наша фамилия – Кощеевы. Хотя, тут хоть так, хоть так крути – сходиться начинает в правдивую историю. И, видимо, именно отчество стало прообразом новой фамилии.
Я помотал головой, стараясь отсеять лишние и ненужные сейчас переживания. Паниковать буду потом.
– А дальше?
– Мы находимся в Морозграде, – снова, словно рассказчица на сцене, заговорила женщина, даже прикрыв глаза от величия момента, – где издревле правили потомки Великого Мороза! Те, кто мог замораживать моря лишь взглядом, насылать бури, охлаждать целые города одним взмахом руки! К сожалению, мой супруг – последний мужчина из их рода. Наши дочери не смогли найти себе пару и живут с нами. Только один раз Метелица смогла познакомиться с юношей, который представился ей Бураном. Но, в итоге, оказался обыкновенным человеком. Родилась Снегурочка – наследница нашего рода…
Ага, значит, всё же, одна из близняшек – мать Снежи. Не похоже, что её сильно заботит судьба дочери…
– Девочка росла смелой, активной! В ней было всегда сил не меньше, чем в самых известных мужчинах. И лишь потом мы узнали, что она – дочь человека. Полукровка. Поэтому жизнь у неё будет недолгой, человеческой.
– А похитили-то её почему?
Всё, что она рассказывала, было очень интересно, но, признаюсь, сейчас меня больше беспокоило, как там Снежа и не сделает ли ей чего этот сумасшедший старик, так некстати оказавшийся со мной в родстве. Потому что, как я понял, от этих родственников помощи ждать не приходится. Они же как рыбины замороженные!
– Пусть Кощей и закрылся от всего мира, но желать захватить остальные государства он не перестал, – совсем не в тему начала завывать женщина, чуть раскачиваясь на своём кресле. – Прознал он, какая сила в нашей девочке сокрыта, и стал просить её сначала себе в услужение. Прислал вместе с вороным конём послание на бумаге пергаментной, что хочет забрать Снегурочку к себе во дворец. Там бы она служила ему, разбираясь с неугодными ему силами вражескими и устраивая снежные зимы для страны, что осталась за границей моих чар… Мы отказали…
– А что потом?
– Поняв, что не смог он добиться своего в первый раз, он предпринял вторую попытку. На этот раз он попросил её в жёны. Снова прислал коня вороного, испускающего дым из ноздрей чёрных, который принёс нам белый свиток с предложением женитьбы и выкупа в сто сундуков с золотом червонным.
На этих словах что-то во мне ёкнуло. Болезненно так, словно внутренности в ледяную воду макнули. То, что Снежа – крайне талантливая и всем нужна, меня нисколько не удивляло – мне же она тоже нужна!
– Но мы снова отказали
– Отказали? – обрадовался я.
– Отказали, – подтвердила она, – и тогда рассердился Кощей, разгневался и прислал нам в третий раз коня вороного, страшного… Из ноздрей его дым чёрный валил, а под ногами земля ходуном ходила. Послание он привёз на бумаге чёрной, что рассыпалась, как только написанное мы прочитали.
– И что же он писал? – признаюсь, пока все сказанное с трудом в моей голове укладывалось. Может, играло роль, что говорила она, будто сказку рассказывала. Напевно, с ритмом, с чувством, с расстановкой. А может, я не совсем понимал, зачем Снежа могла понадобиться деду старому. Неужели никого в его царстве найтись не могло?
– Обещал выкрасть девочку нашу ночью тёмной. Посадить в темницу сырую и отрезать от мира светлого. А потом пообещал, что ежели слушаться его не будет, то он огнём её спалит. А она, наша девочка, пусть и человек наполовину, и лета не боится, но, как только до пламя горящего дотронется, так сразу же водицей студёной станет.
– В смысле, водицей?! – опешил я. – Это образно? То есть, она… расстроится? Обожжётся? Вы же не имеете в виду, что она растает?!
Ледяные пронзительные глаза упёрлись в меня, словно замораживая изнутри.
– Ежели дотронется наша Снежа до огня, то растает и станет водою. Это не присказка, Иван, а чистая правда.
Я возмущённо вскочил на ноги.
– Так он что… Убить её пообещал?! Вот же старый хрыч! А вы что? Коня надо было на суп пустить, дедусе кукиш показать, Снежку в комнате запереть и охранять, чтобы ни одна гадина не пробралась!
– Закрыли мы окна, заперли все двери. Девочки, – она махнула рукой в сторону предполагаемой столовой, – закрутили, завертели снежные вихри вокруг окон Снежкиных. Ни одна сила вражья не должна была просочиться. Только печальней всё становилась Снежинка наша день ото дня. В последний день и вовсе она попрощалась, будто сердцем чуяла, что уйдёт вскоре. И ушла. Проснулись мы поутру, а нет нашей Снежи, только сила тёмная в комнате клубится чёрным дымом.
Она замолчала, а я непонимающе дёрнул руками.
– И? Что сделано было? Вы собираетесь войной идти на Кощея? Ультиматумы ему ставили? Сами ездили? Это же, как минимум, международный скандал!
На меня посмотрели, как на дурачка.
– Иван, в царство Кощеево нет нам хода. Что попало в его владения, обратно уже не вернётся. Нам и здесь работы хватает. Поэтому мы и вызвали тебя.
Только я уже собирался громко орать всё, что думаю об этом ненормальном семействе, как последняя фраза выбила из меня весь воздух.
– Меня? А я чем помогу? То есть, – я тут же поправился, – то есть, я, как бы, не против, просто вы там воду в кувшинах замораживаете, муж ваш – океаны целые; снега, бураны насылаете, а я… Никто.
Не, ну правда, я готов был бежать сейчас куда угодно, чтобы помочь своей подруге, но чисто логически понимал, что похож больше на таракашку, которого сильные мира сего просто тапком прибить могут. И от этого ни Снеже, ни мне, ни родителям лучше не будет.
Конец ознакомительного фрагмента.