Снежная королева
Шрифт:
Тело Андара лежало у его ног, неподвижное, обмякшее, странным образом повисшее над бездной. Сине-зеленая волна мягко обмыла его, пошевелила его богато украшенный балахон, заиграла его светлыми волосами, завилась вокруг его застывших пальцев. Таравасси знала, что его рука не чувствует ничего, кроме слабого холодка, и она опустила руку в бездонную глубину. Тайна сине-зеленого Источника никогда не волновала ее, она даже редко думала об этом. Но когда она взглянула в глубину, звезды показались ей очень бледными и близкими.
— Андар… Андар? — кто-то возле нее снова очнулся, схватил неподвижную руку, робко
— Что произошло?
— Что он сделал?
Шепчущие голоса задавали вопросы. Сабовин молча и беспомощно покачал головой.
— Я этого не знаю. По-моему… по-моему, он умер. — Его рука коснулась губ Андара. Они не пошевелились, на них все еще оставалась улыбка безмятежного счастья. Его глаза были открыты: он, не мигая, смотрел сквозь хрустальный купол на звезды и дальше, застывший в безграничном удивлении.
Таравасси отвернулась, неспособная вынести поток неприятных ощущений, отразившихся на его лице. Она взглянула вниз, чтобы увидеть свое собственное лицо, нечетко отражавшееся в обманчивой поверхности источника: зелено-голубые глаза, едва заметные в отражении на поверхности, черные волосы, слившиеся с их нечетким отражением.
— Он мертв, — сказала Мирро, ее рука легла на грудь Андара.
— Но как он мог умереть? Как он мог умереть?
— Он хотел умереть. Он всегда говорил об этом.
— Он был не в себе.
— Но как он мог…
Голоса окутывали ее сетью пурпурной невероятности. Таравасси поднялась, отвернувшись от слабого отражения.
— Источник. Звездный источник. Он исполнил его желание.
— Это Источник Исполнения Желаний? — кто-то за ее спиной усмехнулся с намеком. — Так ли это?
— Бедный Андар. Он сошел с ума. Он был полоумным, и никогда не был счастлив.
— Теперь он нашел свое счастье. — Сабовин поднялся, указывая на вытянувшееся тело… — Смотрите! Взгляните на его лицо! Оно кажется таким радостным! — Вздохнув, он откинул волосы с лица Андара и снова склонился над ним.
— Но я думаю, что никто из нас больше не использует Источник для самоубийства.
— Не знаю, — Сабовин покачал головой. — Это не имеет никакого значения. Бедный Андар, теперь он счастлив. Это больше ничего не значит.
— Но что нам делать с его телом?
— Мы отправим его обратно в город. Кто-нибудь заберет его у нас.
— Бедный Андар.
— Бедный Андар… Бедный Андар… — Их голоса звучали, как хорал. — Но теперь он счастлив.
Таравасси все еще стояла на коленях на краю Источника, закрыв глаза, и ее голова качалась из стороны в сторону, а остальные встали и пошли прочь.
Он на самом деле мертв.
— Таравасси, — рука Мирро мягко легла на ее плечо. — Я снова возвращаюсь к своим снам. Ты не хочешь ткать на станке?
Таравасси поднялась, и суставы ее свело судорогой. Она и на этот раз покачала головой.
— Нет. Я не могу. Я должна вернуться в город.
— Зачем?
— Моя мать больна, — она повторяла это в тысячный раз. Никто, казалось, не вспомнил об этом, но она не была опечалена или расстроена. — Мне нужно пойти навестить ее.
— О, — Мирро отвернулась, с
Таравасси последовала за мужчинами, несущими тело Андара к самой глубокой точке хрустального корабля. Мягкая кожа их стоптанных подошв не вызывала ни малейшего шума, скользя по прозрачному полу. Наконец, они достигли небольшого помещения, они все вместе стали ждать появления посадочного бота. Долгое время она стояла в этом помещении и смотрела наружу через прозрачные стены, молча, не боясь ужасающей пустоты у них под ногами. Мир был пятнистой птицей, голубой, а с мягким ржавым оттенком, смешанным с белизной облаков, краски его уже наполовину растворились в темноте ночи. Таравасси могла обнять силуэт планеты своими руками и она несколько мгновений стояла неподвижно, опьяненная этим грандиозным спектаклем.
— Идем, — сказал кто-то. Она вышла из своего оцепенения и взглянула на ослепительное сияние солнца, которое отражалось от стеклянно блестевшей поверхности медленно приближающегося корабля. Она наблюдала за медленно приближающимся ботом и почувствовала легкую дрожь, когда каплеобразный бот слился с гигантским корпусом корабля, и его втиснуло в ангар.
Послышался тихий звон; как и все остальные, она повернулась, когда в противоположной стене открылся люк, в котором пульсировало зеленое сияние. Она подождала, пока тело Андара не поместят в одно из кресел в тесном чреве бота и не пристегнут ремнями. Потом, когда все это было сделано, она тоже вошла внутрь.
— Ты хочешь сопровождать его? — спросил Сабовин.
Она бросила беглый взгляд в тесное чрево бота и опустилась в другое кресло, пристегнувшись своим собственным ремнем.
— Да. Моя мать больна. Я должна с ней повидаться.
— О! Хорошо, когда будешь внизу… ты уже знаешь… если ты кого-нибудь увидишь, скажи, чтобы о нем позаботились. Скажешь, да?
— Я буду помнить об этом, — она согласно кивнула.
Сабовин коснулся одной из вделанных в стену серебряных пластин, и воздушный шлюз закрылся. Теперь бот был отдельным космическим телом, независимым от корабля-матки. Он мягко поднялся с пола ангара и повис, как капля дождя, потом оторвался от корабля и начал свободное падение к поверхности планеты. Таравасси почувствовала, что утратила вес в пустоте космоса, но она была прижата к креслу ремнями безопасности, корабль остался далеко позади. Она посмотрела вверх, откинув голову на серую обивку кресла, наблюдая за хрустальным кораблем, который медленно превращался в маленький ограненный, излучающий драгоценный свет камень.
Она закрыла глаза, утомленная своим последним сном под воздействием читты, чувствуя, как существование хрустального корабля теряет свое значение, а мир под ним становится все больше и больше. Она старалась сконцентрироваться на своих теперешних обязанностях, но дух ее был слишком утомлен, она старалась уклониться от неуютного бремени реальности и забот. Ее мать умирала, и не было ничего, что могло бы помочь старой женщине. Но она должна была ее увидеть. Она должна была попытаться облегчить ее страдания — хотя не было такого утешения, которое она была в состоянии ей дать — а потом как можно быстрее вернуться назад, на хрустальный корабль назад в мир грез, где забываются все заботы.