Снежная крепость
Шрифт:
Паоло Кальвино вздрогнул от яркого света лампы, направленного ему прямо в лицо.
– Кто руководитель вашей террористической организации – Фердинандо Саллео, Джузеппе Джирардо или Гуидо Пираджино? – словно кнутом хлестнул его вопрос.
У Паоло отвисла челюсть.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – невольно заикаясь, пробормотал он.
Полицейский наклонился к Паоло. От его суженных темных глаз веяло неприкрытой угрозой:
– У нас здесь все признаются. Все без исключения. А если кто-то не желает говорить правду, у нас есть способы развязать ему язык.
У Паоло закружилась голова. Ему показалось, что комната начала вращаться, и, прежде чем полицейский
Почувствовав резкий запах нашатыря, Паоло открыл глаза. Виски страшно ломило, по всему телу разлилась отвратительная болезненная слабость. Он с недоумением уставился на незнакомого мужчину перед ним. Тот кашлянул, потер рукой крепкий подбородок, придававший ему неуловимое сходство с бульдогом, и, стараясь не встречаться взглядом с Кальвино, проговорил негромким, словно извиняющимся голосом:
– Я – комиссар Франко Мадзини. Прошу простить моих сотрудников. Они перестарались. Мы проверили – вы не имеете никакого отношения к террористам. – Он еще раз потер подбородок и наконец посмотрел Паоло прямо в глаза. – Приношу свои извинения.
Паоло провел рукой по лицу, словно стараясь стереть неприятные воспоминания.
– С нашей стороны к вам претензий нет. Вы должны только уладить все дела со страховой компанией, которая будет заниматься ремонтом автомобилей. – Комиссар порылся в кармашке своего безукоризненно сшитого серого костюма и протянул Паоло визитку. – Если у вас будут какие-то проблемы, не стесняйтесь, звоните мне. Я постараюсь помочь.
Паоло стиснул руки.
– Я могу задать вопрос?
– Да, конечно.
– Почему меня приняли за террориста?
Комиссар нахмурился.
– Я же объяснил вам – произошла ошибка.
– Но почему она произошла? – воскликнул Паоло. – Я хочу знать!
– Вы вели себя крайне неосмотрительно и подозрительно. Почему-то погнались за черной спортивной машиной, врезались в нее, устроили на дороге аварию.
Паоло посмотрел на него в упор.
– Но вы же понимаете, что даже это вовсе не повод для обвинения человека в терроризме. – Он перевел дух и заговорил медленней: – Я несколько раз попадал в аварии. Но никогда после этого ко мне не подбегали полицейские с нацеленными мне прямо в грудь автоматами.
Возникла пауза. Лицо комиссара было непроницаемо. И только в глубине его зрачков, казалось, тлело какое-то пламя.
– Я хочу знать, – твердо произнес Паоло. – И вы обязаны мне ответить. В чем же все-таки дело?
– А вы не думаете, что существуют некоторые вещи, которые лучше совсем не знать?
На что он намекает? – подумал Паоло. Но все же справившись с волнением, как можно более твердым голосом он проговорил:
– Вполне возможно. Но в данном случае я хочу знать.
Комиссар неожиданно легко вскочил на ноги, прошелся по комнате, без видимого усилия неся свое грузноватое тело. На Паоло он не смотрел.
– Каково ваше отношение к Рафаэлле? – Он круто повернулся. – Прежде чем ответить на ваш вопрос, я должен знать это. – Он мгновение подумал и бросил: – Обязан.
Паоло уставился на него. Что все это значит?! Почему полицейскому требуется подобная информация? Какого черта, это его личное дело! И тут он вдруг подумал, что если не ответит полицейскому, то никогда, наверное, не узнает ответа и на свой вопрос.
– Мы встретились с ней в отеле «Мадженто» в Кортина-д’Ампеццо. Два месяца назад. – Он проглотил неприятный комок, внезапно возникший в горле. – Встретились случайно. Она каталась на лыжах, я тоже. И… – Было невыносимо трудно рассказывать незнакомому человеку о своих переживаниях, о чувствах, но Паоло пересилил себя: – Сначала она чуть не врезалась в меня. Я даже разозлился. А потом вдруг почувствовал, что влюбился. – Произнеся это слово,
– Понятно… – процедил сквозь зубы Мадзини. Он опустился на стул, сплел пальцы. – Говорите, влюбились? Что ж… – Он подался вперед. – Разве вам не показалось странным, что никто в отеле не захотел дать вам координаты Рафаэллы?
Паоло с силой потер лоб.
– Не знаю… Я просто не придал этому значения. Решил, что все они идиоты. Что-то в этом роде. Потом, они объясняли мне, что все данные о постояльцах стираются из компьютера сразу после того, как человек покидает отель. Что-то в этом роде.
– Но вы же прекрасно знаете, что такого не может быть. – Комиссар покачал головой. – Вы сами занимаетесь торговлей автомобилями. Разве вы стираете из памяти своего компьютера персональные данные о клиентах?
– Нет, но…
– Все, хватит! – Комиссар поднял вверх руку, и Паоло замолчал. – Теперь мне все ясно. И я постараюсь объяснить. Видите ли, Рафаэлла – единственная дочь Джузеппе Мальдини. Вам что-нибудь говорит это имя?
Паоло задумался. Нет, ему ничего не приходило в голову.
– Боюсь, что нет, – произнес он.
– Министр труда в правительстве Массимо д’Алема.
На лицо Паоло набежала тень. Министр труда… И вдруг он вспомнил, и его щеки вспыхнули.
– Кажется, он был убит?
– Вот именно. Его среди бела дня расстреляли террористы из печально известных «Красных бригад». Мы не могли его защитить, потому что он никогда до этого не получал писем с угрозами, а террористы не упоминали его имени в числе своих мишеней. – Мадзини нахмурился. – Да он и не был такой заметной фигурой, чтобы стоило опасаться покушения. Министр труда – это все-таки не министр финансов, или иностранных дел, или обороны. Скорее всего, террористы выбрали его в качестве жертвы только потому, что им легче всего было убрать его: Джузеппе Мальдини очень редко пользовался служебными бронированными автомобилями и обычно ездил на работу в общественном транспорте или на такси. Когда он вышел на улицу, к нему просто подъехали двое мужчин на мотороллере – один за рулем, второй был на заднем сиденье – и выпустили в него две обоймы. И так же легко скрылись с места преступления. Потом, естественно, представители «Красных бригад» до небес превозносили это убийство и даже пытались задним числом оправдать выбор цели, заявляя о том, что специально выбрали министра труда, чтобы отомстить за все беды, которые обрушивает правительство на итальянских трудящихся. Но все это, естественно, демагогия. – Мадзини пожевал губами. – Полиция, разумеется, обрушилась после этого на «Красные бригады» и нанесла террористам чувствительные удары. Их лидеры были схвачены, их ячейки были либо разгромлены, либо ушли в глубокое подполье. Но… – на лице комиссара появилось скорбное выражение, – Рафаэлла осталась без отца. И выросла совсем одна – незадолго до этой трагедии ее мать умерла от рака.
– Все понятно, – прошептал Паоло.
– Она до сих пор потрясена гибелью отца и боится возможного покушения на себя. Поэтому она всегда одна, сторонится людей, и прежде всего незнакомых мужчин. Ведь ее отца убили двое незнакомцев на мотороллере. Теперь вы понимаете, о чем мы подумали, когда поступило сообщение, что вы на машине преследовали Рафаэллу и протаранили ее автомобиль?
– Да, теперь мне понятно.
Щека комиссара нервно дернулась.
– Не буду скрывать, при задержании в вас могли и выстрелить. Одно угрожающее движение с вашей стороны – и карабинеры открыли бы огонь. В соответствии с инструкцией о действиях в отношении террористов.