Снежная ночь с незнакомцем

Лэндон Джулия

— Вы…

— Уверена? Совершенно, — сказала она, сжимая руки. — Глупая, глупая девушка!

Ридли выглядел таким растерянным, что Фиона боялась, что он выпрыгнет из своей кожи.

— Тогда… тогда что вы от нас хотите, мэм? — спросил он с волнением, не отводя от нее взгляда.

— Отличный вопрос, — раздраженно заметила Фиона. Черт бы побрал эту Шерри! А теперь что ей делать? Как она может уехать и предоставить Шерри идти обратно в Эдинбург пешком?

Фиона приложила руку колбу и прикрылась рукой, чтобы Ридли не видел ее глаза. Ей надо было немножко

подумать.

Глава 3

Доброта и благородство, заставившие Дункана согласиться отвезти эту безрассудно отчаянную женщину в Блэквуд, полностью исчезли, когда Ридли объяснил ему, что еще более безрассудно отчаянная горничная этой безрассудно отчаянной женщины решила вернуться в Эдинбург.

— Как? — проворчал он.

— Пешком, — догадался Ридли.

О, просто великолепно. Женщина с мозгами коровы, вставшей поперек дороги, пыталась дойти пешком до Эдинбурга? Короткий объезд окрестностей верхом не принес результата. Когда же Дункан услышал, что дилижанс, направлявшийся в Стерлинг, проезжал мимо придорожного трактира, то мог предположил, что у нее хватило ума сесть в этот дилижанс.

Ридли разволновался, когда Дункан сказал ему, что остался один выход: Ридли возьмет лошадь и поедет в Стерлинг в надежде перехватить дилижанс и девицу, пока та еще не успела попасть в беду. Если же не найдет ее, то должен будет вернуться в Эдинбург и сообщить эту новость Сиверу.

А Дункан тем временем сядет в повозку и вместе с другой неисправимой женщиной поедет дальше в Блэквуд. Он убедил Ридли, что выбора у него почти нет. Солнце уже начинало склоняться к западу, и у них оставалось добрых три — возможно, четыре — часа светлого времени. Если Дункан предполагал за два дня добраться до Блэквуда к Рождеству и начать готовиться к встрече Нового года, то не мог вернуться и потерять день.

Ридли взволнованно объяснил все это леди Фионе, которая восприняла эту новость, лишь сжав руки. Единственным свидетельством того, что она поняла эти проклятые слова, сказанные Ридли, были движения изящно изогнутых бровей, взлетавших все выше, до полного исчезновения под полями шляпки.

— Вы хотите сказать, что я должна ехать до Блэквуда с… ним? — сказала она, кивнув на Дункана. Она явно не узнавала его.

— Вы нисколько не пострадаете, — поторопился сказать Ридли. — Но мы не можем допустить, чтобы девушка бродила сама по себе, не так ли? Мы не в состоянии предвидеть, надолго ли задержимся, а продовольствие должно быть доставлено в Блэквуд.

Леди, казалось, на минуту задумалась. Она взглянула на повозку, затем на Дункана, который отвернулся, избегая ее пристального любопытного взгляда.

— Вы понимаете, мистер Ридли, что моя репутация пострадает, если следовать вашему предложению?

Ридли густо покраснел.

— Я… я…

— Поехали, — бесцеремонно сказал Дункан. Они понапрасну тратили время.

Его вмешательство удивило Фиону Хейнс.

— Мы же не бросим мисс Бартон одну на опасной дороге, — предположил Ридли.

Она взглянула на него и покачала головой: нет, они не

могли бросить Шерри.

— Если желаете, миледи, мы закажем место в дилижансе до Эдинбурга. Он прибывает около четырех часов, — предложил Ридли.

— Что? Нет! Я не могу вернуться в Эдинбург. Нет, не сейчас, мистер Ридли, — я и так слишком надолго задержалась. Я должна найти брата, пока не поздно.

— Да, — сказал Ридли, глядя на повозку. — Тогда…

— О, Бога ради, — отрезала леди Фиона и, развернувшись, пошла к повозке.

Когда Ридли закрыл за ней вход в повозку и закрепил его, он со страдальческим выражением лица взглянул на Дункана, и тот вздохнул:

— Мы еще увидим, кто из нас вытащил несчастливую карту, Ридли.

— Да, милорд, — тихо сказал кучер и взял под уздцы лошадь Дункана.

Подождав, пока Ридли сядет в седло и отправится в путь, он сам забрался на скамейку на наружной стороне повозки, намотал на бездействующую руку вожжи, взял кнут и тронул им шею передней лошади.

К счастью, его пассажирка большую часть времени сидела тихо, если не считать, что вскрикивала каждый раз, когда повозка попадала в яму. Дункан настолько погрузился в свои мысли, что едва разобрал жалобный голос леди Фионы, в этот момент кричавшей «извините!». Дункан не остановил лошадей, а наклонился в ее сторону и спросил:

— Что?

— Пожалуйста, остановитесь! — крикнула она. — Вы должны остановиться!

Дункан неохотно выполнил ее просьбу.

— Что? — снова спросил он, когда лошади встали.

— Мне надо… я бы… хотела… — пролепетала Фиона, и повозка немного покачнулась. Она вылезала из нее.

Дункан быстро размотал вожжи на руке и, соскочив с козел, направился к задней стенке повозки. Он протянул ладонь, Фиона оступилась и ударилась о стенку в отчаянной попытке устоять на ногах. Убедившись, что стоит на земле, она поправила шляпку, повернулась и посмотрела на Дункана своими золотистыми глазами с медным отливом.

Как он мог все эти годы не замечать этих изумительных глаз? — подумал он.

— Я не хотела бы беспокоить вас, сэр, но дело в том, что вся эта тряска и толчки… и я должна… мне надо…

Фиона была слишком леди, чтобы признаться, и Дункан, поклонившись, широким жестом указал на деревья, стоявшие по обе стороны дороги. Она, прищурившись, посмотрела в указанном им направлении, затем прикусила губу и покосилась на него.

— Я полагаю, другого выхода нет, не так ли? — Прикрытый шарфом, Дункан позволил себе улыбнуться.

— А если там звери? Или, хуже того, разбойники?

Он пошевелился и приоткрыл ворот своего пальто, показывая ей, что носит с собой пистолет.

— А, — произнесла она, кивнув. — Он очень может пригодиться… вам. Видимо, я умру, или от стыда, или от шока, пока вы доберетесь до меня, если вы намеревались до меня добраться. — Фиона снова посмотрела на него: — Вы извините меня? — И с этими словами удалилась от дороги и, осторожно ступая, вошла в лес. Затем остановилась и посмотрела на него. — А вы могли бы подождать позади повозки? Пожалуйста!