Снежные искры
Шрифт:
– За чашкой какао можно перейти на «ты». Согласны?
В этот момент Максим понял, что хочет, чтобы этот момент длился.
– Согласен, – сказал он, присаживаясь за стол и наблюдая, как Олеся наливает горячее какао в две кружки. Её движения были мягкими, почти медитативными, и он подумал, что не помнит, когда последний раз чувствовал такое спокойствие и никуда не торопился.
Олеся поставила перед ним кружку со смешным изображением пузатого Санты и села напротив. Короткие штанишки открывали стройные ноги и округлые коленки девушки, и взгляд Максима не сразу вернулся к её лицу.
По телу приятной волной прошёл
В тёплом свете ночника он впервые заметил, как много в её глазах оттенков: голубые с тёмно-синей каймой у зрачка и золотистыми лучиками, словно солнечные блики на воде. Сейчас глаза казались темнее, глубже, чем днём, будто в них пряталась неведомая тайна. Они манили, как мавки заманивают в синь озёр, обещая что-то запретное и прекрасное одновременно. Максим поймал себя на том, что не может оторвать взгляд.
Чтобы избавиться от наваждения, он задал вопрос:
– А почему ты вообще согласилась впустить меня?
Олеся улыбнулась и чуть пожала плечами.
– Не знаю. Наверное, потому что ты выглядел, как потерпевший кораблекрушение. Ну и… я не могла оставить тебя в такой метели.
– Выглядел настолько плохо? – он улыбнулся, поднимая кружку к губам. Какао он тоже не пил с детства.
– Нет, – ответила девушка, чуть отводя взгляд. – Просто пожалела по-человечески.
Мужчина ненавязчиво скользил взглядом по лицу Олеси. Оно было красиво своей естественностью. Он уже не помнил, как выглядят девушки без накладных ресниц и накаченных губ. Только за последний год он сменил три пассии, но все они были словно под копирку нарисованные куклы. Даже его нынешняя симпатия, хоть и кардинально отличалась цветом волос от предыдущих блондинок, не слишком отличалась по характеру и потребительским желаниям.
Максим сделал глоток какао, думая, что ему теперь делать с этим мелким воробьём. Неожиданно для себя он поймал себя на мысли, что давно не чувствовал такого живого интереса к женщине, который шёл бы дальше прагматичных целей или простого плотского желания. Хотя приоткрытые сладкие губы так и манили совершить грехопадение.
Глава 4
Деревня встретила утро знатным морозом и не такой яростной метелью. Лучи зимнего солнца не могли пробраться через белую пелену и заглянуть в окна спящего господина Сапсана. Тот спал на диване, натянув лёгкое лебяжье одеяло до самого подбородка.
Максим проснулся как никогда поздно – в десять. Первые секунды он пытался понять, где находится, пока запах древесины от камина не вернул его к реальности.
Воспоминания о вчерашнем вечере всплыли в голове, вызвав смешанное чувство досады и удивления. Ему было непривычно ощущать себя вне привычной городской среды, но эта обстановка именно в этой усадьбе, наполненная уютом и тишиной, обладала странным успокаивающим эффектом.
Мужчина поднялся, чувствуя, как тело ломит от долгого сна. Но жаловаться было бы глупо. Максим не мог не признать, что даже этот жёсткий,
Гость сложил в стопку постель и накинул тонкий свитер, одолженный Олесей вдобавок к тем вещам, в которые Максим переодевался вчера. Отец Олеси явно был человеком внушительных размеров, потому что рукава свитера болтались у Максима на запястьях.
На кухне раздавались лёгкие звуки: звон посуды и стук ножа по деревянной доске.
Максим втянул носом запахи. Странно, но сегодня никакого запаха нафталина ему уже не чудилось.
У входа на кухню мужчина остановился, заглядывая в приоткрытую дверь. Вчера он не ошибся. Эта молодая, хрупкая и в тоже время сильная женщина вызывала нешуточный интерес.
Олеся стояла у стола, уже одетая в уютный белый свитер и тёплые василькового цвета штаны, с хвостиком небрежно собранных рыжих кудрей. Её движения были быстрыми и уверенными, и мужчина залюбовался, наблюдая за девушкой.
– Доброе утро, – наконец произнёс он, толкая дверь и входя в кухню.
– Доброе, – обернулась она, приветствуя его лёгкой улыбкой. – Как спалось на новом месте?
– Честно? Диван явно пережил лучшие времена, – усмехнулся он, садясь за стол. – И спасибо за одеяло. Оно утром спасло от холода, когда камин потух и груба стала остывать.
Олеся кивнула, продолжая резать хлеб.
– Голодный? На завтрак – жареная картошка и соленья из погреба. Изысканной кухни здесь не жди.
Максим машинально провёл пальцами по краю чашки, переводя взгляд на Олесю.
– И не надо, – отозвался он, поднимая чашку с уже налитым чаем. Втянул носом запах чая, который заварила хозяйка. Приятный аромат приносил удовольствие. Сделав глоток, мужчина добавил: – Здесь свой колорит, приправленный твоей заботой.
Девушка остановилась на мгновение, явно удивленная его словами, но быстро вернулась к своим делам.
Олеся рассказывала о своих будничных делах, пока раскладывала еду по тарелкам. Она что-то говорила, но Максим ловил себя на мысли, что слушает не слова, а интонацию – та была особенной, с лёгкими нотами доверия и внутреннего спокойствия. И никакой чопорности и желания показать себя с лучшей стороны.
– Ты не такая, как другие, – вдруг отозвался он, даже не осознавая, что говорит вслух.
Олеся удивлённо взглянула на него, поднимая брови.
– И в чем же моя уникальность?
Максим улыбнулся, наклонившись ближе.
– Ты живешь по своим правилам. У тебя есть стержень. Ты следуешь своим убеждениям.
– Что ж, со стороны виднее, но не такая решительная, как ты себе представляешь.
Олеся как-то горько улыбнулась, как будто вспомнила что-то не очень приятное из своей жизни. Слова мужчины её поразили. Рядом с ним она совсем забыла об Артёме.
Взгляд Максима имел странное свойство – мужчина не просто смотрел, а будто заглядывал внутрь, ища что-то скрытое. Олеся почувствовала лёгкое волнение. Этот человек притягивал девушку, как магнит. Она все время ловила себя на том, что крутится рядом с ним. Первая начинает какие-то разговоры, чтобы хоть немножко заглянуть глубже в его жизнь. Она едва сдержалась, чтобы не спросить, есть ли у него кто-то. Что, если он скажет, что у него есть любимая женщина? Эта мысль вызвала весомое раздражение.