Снежный человек (илл. И. Архипова)
Шрифт:
Целыми днями жарились они на солнышке, купались в озере, рыбачили, ходили в лес за грибами и ягодами.
И сил этих так много, что девать некуда. Хочется носиться по двору, прыгать и скакать. Двери школы закрыты. Еще рано.
В ограде школы показались празднично одетые матери и отцы. Они чинно расселись на крыльце школы.
А вот пришел и Василий Федорович Большаков. Он заведует лесопунктом.
Все знают товарища Большакова, коренастого, в старой кожанке, в мягких сапогах с загнутыми кверху носами и коричневой кепке, надвинутой на
На севере и природа и люди неулыбчивы.
Лесорубы крепко уважают Василия Федоровича. Со всеми спорами и делами они идут к нему.
Попыхивая трубкой, он слушает спорщиков. Мало говорит Василий Федорович. Но его решения охотно принимаются лесорубами.
Справедливо решает. Не бывает обидно рабочему человеку. Сам из рабочих…
А вот лодыри и прогульщики его побаиваются. Он почему-то всегда знает о каждом случае невыхода на работу. Сам лично придет на место и от каждого возчика и лесоруба объяснений потребует. Сколько ни крутись, а уж раз прогулял — не будет тебе ни денег, ни овса для лошади.
— Как хошь… — злобились на него лодыри и любители казенного добра.
А детвора считала этого сурового с виду человека самым добрым в поселке. Лучше всех…
— Даже лучше отца, — признавался маленький Тяхтя. — Дома отец придет с работы, начнешь спрашивать что-нибудь важное, а он: «Отстань, не вяжись с пустяками!»
А разве это пустяки, если у тебя чей-то кот передушил породистых цыплят из совхоза? Или, например, шишка величиной с кулак вскочила на лбу у соседского мальчика, и все говорят, что это ты, когда это не ты, а может быть, он сам… Жалуются тоже!
Василий Федорович всегда, как бы он ни устал, внимательно выслушает ребят и всерьез примет их ребячьи заботы и дела.
Как-то раз его вызвали в Петрозаводск, на важный съезд, очень важный. Он и тогда не забыл про ребят, привез им породистых белых кроликов. И ещё конфет, но это отдельно…
— Товарищам привет! — поднимает руку Большаков.
Взрослые и дети отвечают звучным:
— Терве! [5]
Присев на ступеньку, Василий Федорович закуривает свою трубочку.
5
Терве — здравствуйте (карельск.).
На самой нижней ступеньке крыльца уселись девочки. Они с интересом слушали Анни, дочь лесоруба Кярне. Анни — высокая, тоненькая девочка в пионерском галстуке и с длинными светлыми косами.
— Я на ламбушке [6] лебедей видела, — тихо рассказывает Анни. — Белые лебеди, красивые-прекрасивые…
Голос у Анни ровный, спокойный. И только где-то в глубине его таится сдержанное восхищение. А глаза у Анни, как вода в ламбушке, — зеленовато-синие и прозрачные.
6
Ламби,
— Лебедь гордо так плывет впереди. А за ним — лебедушка. И все глядятся в озеро, охорашиваются, чистят перышки.
— Это они от блох, — разрушил очарование рассказа белобрысый Тяхтя.
— Что ты выдумал? У лебедей — и блохи? — возмутились девочки.
Мальчишки хохотали.
— Не выдумал. Спроси хоть самого Василия Федоровича.
— Это верно, — подтвердил, смеясь, Большаков.
— А я аэроплан видел, настоящий, — сказал Юрики, сын Василия Федоровича. — Он низко-низко летел над лесом, прямо чуть за вершинки сосен не задевал. Я даже видел, кто там сидел.
— А кто? — спросила маленькая Лина. Юрики снисходительно улыбнулся.
— Кто? Герои, конечно: Молоков, Шмидт, Водопьянов…
— А куда они летели?
— В Арктику. Они все больше туда летают, — деловито разъяснил Юрики.
— А зачем?
— Смешная какая! Разве ты не знаешь? Полюс открывать.
— А зачем?
— Чтобы узнать про погоду. Оттуда к нам идет холодная погода.
— Не надо, я не люблю холод.
— Ты подожди, я вырасту, — продолжал Юрики, — полечу и сам открою Южный полюс: пусть оттуда к нам идет тёплая погода.
Лина обрадовалась.
— И все время будет лето? Долго-долго?
— Целый год!
— И учиться не надо?
— Ну, кто же учится летом! — пожал плечами Юрики, — Ох, и здорово это будет! — сказал один мальчик.
Юрики сиял, будто он и на самом деле открыл уже такой полюс.
— Ребята! Если не учиться, то и открывать ничего нельзя будет, — сказал Большаков.
— Почему?
— Знать ничего не будете.
Это серьезный довод… Но Юрики нашел выход:
— Можно учиться в дождик!
Тяхте стало обидно, что не он первый захватил себе Южный полюс.
— Так тебя и станут дожидаться, пока ты вырастешь. И без тебя откроют, — поддразнил он Юрики.
Юрики огорчился: в самом деле, расти еще долго, а полюсов этих всего-навсего две штуки. Один уже открыт, кто-нибудь — раз, два — и откроет второй. Юрики в будущем просто делать нечего!..
— А стратосфера?! — торжествующе закричал Юрики. — Там еще можно успеть наоткрывать всякой всячины.
— Я тоже хочу… в стратосферу, — с трудом выговорила Лина.
— Ты еще маленькая, тебе нельзя, — попытался отговорить ее от безумного шага Юрики.
Но на крыльце набиралось все больше и больше ребят, желавших стать летчиками. Они рвались в небо, в стратосферу.
— Что же это такое? Сказать ничего нельзя!
Юрики серьезно взволновался за свою будущность и шепнул Тяхте:
— Давай вместе напишем письмо в самый главный воздушный комитет и попросим: пусть, пока мы вырастем, для нас оставят самый маленький кусочек неоткрытой стратосферы.