Снежный человек (с илл.)
Шрифт:
— Собака взбесилась, она перестала узнавать меня, — говорил раненый, прислушиваясь к голосам удалявшихся лесорубов.
Собака неподвижно лежала на полу, уткнувшись мордой в лапы, и тихо рычала.
Анни налила в плошечку, из которой она поила своих кур, воды и осторожно поставила собаке. Собака потянулась к воде. В это время «пограничник» дотронулся рукой до края посуды.
Собака глухо зарычала и отвернулась.
— Вот видите, — печально сказал «пограничник». — Она взбесилась: она хочет
Потрясенная детвора молчала. Глаза детей были полны слез и страха.
Гость заметил вдруг на их лицах выражение неприязни и отчужденности и сразу переменил тон.
— Надо прекратить страдания бедного животного. Придется его убить… — сказал он мягким, проникновенным голосом. — Жестоко оставлять его так мучиться.
— Если собака взбесилась или тяжело ранена, конечно, ее лучше убить, — сказал вернувшийся в избушку Кярне. Он снял со спины ружье.
— Мы сами отвезем ее в лес, — решили огорченные ребята.
Анни молча убрала воду в курятник. Ее куры, за которыми она любовно ходила, разбуженные светом и шумным поведением людей, недовольно расхаживали по клетке, топорщились и кудахтали. Им, видите ли, не нравилось, что их разбудили.
Молча двинулась за санями расстроенная детвора. На санях лежал Дик. Он был неподвижен, в забытьи. Ребята укрыли его тулупом.
— Мы похороним ее под самой большой сосной, напишем на доске, что ее звали Дик и какая она геройская собака, — сказала, глотая слезы, Мери.
— Да, напишем, как она словила семь штук нарушителей в один раз, которые все шпионят, — пылко говорил всегда спокойный Тяхтя.
— Вот только пусть я вырасту… пусть… они тогда узнают! — грозился Юрики и сжимал кулаки в своих теплых варежках.
Анни молчала.
Лесник выбрал маленькую круглую полянку неподалеку от своей избушки.
От луны было светло как днем.
Анни сняла тулуп с собаки. Дик задрожал, поднял голову и умными глазами оглядел детей и человека с ружьем.
Животное почувствовало, что пришел его последний час, и, не имея сил защищаться, собака снова опустила голову. Из уголка ее горящего глаза выкатилась слеза.
Лесник отвернулся и поскорее зарядил ружье.
— Ну, ребята, не глядите… Щелкнул затвор.
— Отец, отец, не стреляй! — закричала Анни. — Посмотри: она глотает снег. Какая же она бешеная?
Лесник и ребята наклонились к собаке. Она действительно, свесив голову, жадно хватала снег.
— Отдай ее нам! — попросили ребята. — Мы свезем ее к Ивану Фомичу. Наш учитель все может, он ее вылечит…
Ребята обступили лесника.
— Отдай ее нам, дяденька Матти. Если она выживет, вот он обрадуется! Всегда будет нас помнить!
— Только мы ему скажем, чтобы сапогом не пырял, — мрачно добавил Тяхтя. Ребята говорили и спорили все сразу.
— А
— Собака Дик не его, а служебная. Понимаешь? — строго сказала Анни.
— Понимаю, — серьезно ответил отец и выстрелил прямо в воздух.
Ребята повеселели. А вдруг Дик останется жить? Анни снова укрыла собаку потеплее.
— Везите-ка поскорее к Ивану Фомичу. А завтра, пораньше — к нам. Будем выхаживать все вместе.
Ребята деловито запахнули тулупчики, надели рукавицы и потянули саночки.
Когда ребята увезли Дика, Анни, сияя глазами, подошла к отцу. Громадный Кярне наклонился к девочке. Она обняла его за шею и потерлась щекой о жесткую щетину его бороды.
— Ну, беги, дочка, домой, к гостю. Может, ему чего подать надо. Ведь взять и сделать себе чего — он не может. Беги… А я пойду… Василий Федорович каждому задал на сегодняшную ночь дел.
Кярне погладил дочку по плечу, вскинул на спину ружье я торопливо исчез в лесу.
Глава XXI. НОЧЬ В ЛЕСНОЙ ИЗБУШКЕ
Анни, очень довольная, возвращалась домой. Она улыбалась, представляя себе, как завтра обрадуется пограничник, когда увидит Дика живым и невредимым.
Их шефы будут всем говорить:
— Это наши ребята-пионеры спасли знаменитую собаку. Ее хотели совсем уж застрелить, а они не дали. Вот они какие!
Анни подпрыгнула и тоненько запищала от восторга.
Среди высоких, темных деревьев затеплилась огнями избушка, маленькая, вся в пушистом снегу.
Анни любила вечерние огни своего жилья, снег и лес.
«Хорошо как у нас!» — радостно подумала девочка и заторопилась.
Когда Анни подходила к избушке, ей показалось, что в доме кто-то двигается.
«Кто бы это мог быть?» — подумала Анни и прильнула К окошку.
Нет, в избе никого не было, а гость по-прежнему лежал на койке, укрывшись шинелью. Только из-под шинели Анни увидела на его ногах валенки.
— Вы зачем надели валенки? — спросила Анни, вбегая в избу.
— Ноги застыли чего-то, — уклончиво объяснил ей гость и глухим голосом, в свою очередь, спросил Анни: — Что, готово?
— Готово, — поняла вопрос Анни и отвернулась, чтобы скрыть радость.
— А где твой отец? — снова спросил гость.
— Пошел в обход.
— А когда вернется?
— К утру, не раньше, — ответила Анни и, весело напевая, прикинула на себя костюм деда Мороза.
— Ну что, хорошо? — показалась ему Анни.