Снежный человек (с илл.)
Шрифт:
Иван Фомич облил свои руки йодом и с помощью каких-то щипчиков извлек из тела собаки куски металла. Он показал их ребятам.
— Это осколки гранаты. Кто-то хорошо угостил ею бедного Дика.
— Гадина! — веско прозвучало в тишине. Это Тяхтя выразил общее мнение по адресу того, кто совершил это гнусное дело.
Мери все время поглаживала собаку.
— Не волнуйся, Дик, спокойно, спокойно…
Но Дик вел себя разумно, не дергался и только изредка, когда было невыносимо больно, визжал тихо-тихо, но так, что у Мери сжималось
Тогда Иван Фомич говорил:
— Спокойно, Мери, спокойно… Видишь, Дик не плачет… Ребята были очень серьезны во время всей операции. Когда Иван Фомич извлек все осколки, он очень ловко, как заправский хирург, наложил Дику швы на раны и засыпал их стрептоцидом.
С помощью ребят Иван Фомич забинтовал собаке живот и голову.
У теплой печи, на тулупе, осторожно положили они собаку, и гордый, неукротимый Дик, будто понимая сделанное ему добро, лизнул руку Ивана Фомича и закрыл глаза.
— Ну, ассистенты, мойте лапы, сейчас я напою вас чаем и прогоню домой, — вытирая руки полотенцем, улыбался Иван Фомич.
— Нам не хочется, — упирались ребята.
— Ладно… прогоню все равно. Пришли розовые, а сейчас на вас смотреть противно, пожелтели, позеленели.
Иван Фомич взялся за самовар.
— Мы сами, — отняли у него самовар ребята. Налили воды, нащепали лучины, разожгли, и через десяток минут самовар вскипел.
Иван Фомич напоил ребят сладким чаем с белой пшеничной булкой и каждому отрезал по толстому ломтику вкусной колбасы и еще, кроме всего, дал по две конфетки «из завтрашних».
Ребята пили, ели и подробно рассказывали Ивану Фомичу, как появился Дик, как он себя вел, что сказал пограничник, как велел убить Дика и как они его выручили.
И по мере их рассказа у Ивана Фомича нарастали тревога и беспокойство.
— Бегите по домам и скажите своим, что задержались у меня, — начал торопить Иван Фомич ребят. — Бегите!
Ребята оделись не спеша.
— Мы завтра рано утром придем за Диком, — пообещались ребята. — Мы должны его свезти к Анни, будем все вместе выхаживать.
— Ладно, ладно… идите, — попрощался с ними Иван Фомич.
Ребята, усталые, но довольные, без всякого страха возвращались домой.
«Не попадет… Иван Фомич заступится», — думал каждый из них про себя.
Проводив ребят, Иван Фомич заходил по комнате. Рассказ детей о поведении собаки и пограничника его встревожил. Тысяча мыслей пронеслась в его голове.
Наконец он опустился перед собакой на корточки и погладил ее.
Дик приоткрыл один глаз и взглянул на него так, будто хотел спросить: «Ну, что вам надо, что беспокоите меня, больного?» — и снова закрыл глаз.
— Нет, собака нормальная, прекрасная собака, — сказал Иван Фомич.
После такого заключения Иван Фомич оделся с необычайной для него живостью, взял спички и бегом — в учительскую.
«Захвачу с собой хоть школьную винтовку и пули… В случае
Иван Фомич чиркнул спичкой — и обомлел.
На стене винтовки не было. В углу — тоже. Хватился коробочки с патронами в ящике стола — нет…
— Марфа, Марфа! — закричал не своим голосом Иван Фомич.
— Ну, чего кричите на весь дом «Марфа, Марфа!» Не оглохла я…
— Марфа! Где винтовка? — схватил ее за плечи Иван Фомич.
— Какая винтовка? — раскрыла глаза Марфа.
— Какая?! Наша, та, что шефы подарили. Куда ты ее девала? — кричал Иван Фомич.
— Я? — отступила Марфа. — Да я ее до смерти боюсь…
— Куда девалась винтовка? — вдруг тихо спросил Иван Фомич и посмотрел на Марфу так, что у нее первый раз за годы работы у Ивана Фомича затряслись все поджилки.
— Не брала я ее! Вот провалиться, не брала!.. Не знаю… — уверяла напуганная Марфа и, схватив ведро, обмакнула с перепугу в воду мохнатое полотенце Ивана Фомича и давай им вместо половой тряпки вытирать грязные следы на полу, оставленные ребятами. А грязь была очень заметна на чисто вымытом и натертом деревянным маслом полу.
— Натаскали грязищи! — ворчала Марфа и вытирала следы.
Один след вел из комнаты учителя за дверь.
— И что ему, шутенку, тут-то, за дверью, надо было? — понемногу расходилась Марфа.
— Кому? — машинально спросил Иван Фомич.
— Кому? Пострелу твоему, — ответила Марфа. — Ишь, и в учительскую шлепал…
— Подожди, Марфа, не вытирай! — окликнул ее Иван Фомич.
Он взял со стола догоравшую лампу, осветил учительскую. На крашеном полу, натертом маслом, хорошо были видны следы. Они шли к стене, на которой висела винтовка, к столику, в ящике которого лежала коробка с патрончиками.
Совершенно очевидно, что винтовку взял кто-то из ребят, бывших у него в течение всего дня.
Но кто взял и для чего? И как ее сейчас добыть, когда оружие необходимо до зарезу?
— Ты когда натирала пол? — спросил Иван Фомич Марфу.
— Вечером, после того, когда ребята и вы с ними без памяти понеслись в контору, — отвечала разобиженная Марфа.
Значит, винтовку взял у него кто-то из ребят, привезших Дика. Их было человек восемь… Но Иван Фомич не мог вспомнить, кто из них ушел раньше.
В окна забрезжил рассвет. Лампа вспыхнула и погасла, начадив керосином.
— Придется идти с голыми руками, — решил Иван Фомич и выбежал в дверь.
Марфа поглядела ему вслед и очень неодобрительно покачала головой:
— Тоже, учит ребят уму-разуму… хорошо учит… а сам, как дитя малое, им товарищ… Марфа выжала тряпку, взглянула на нее и ахнула:
— Чем мою-то? Полотенчиком! Ах я, старая, бить меня некому!..