Снежный дом со свечой на окне
Шрифт:
– Какое окно? Ну в каком окне скребла твоя лапа? – тоскливо вздохнул Андрей, справедливо подозревая, что доесть ему не дадут – Милана мертвой хваткой вцепилась в рукав правой руки, которая и держала кусок вожделенной пиццы.
– Уууу лестницыыыы… – Милана всхлипывала и вздыхала, невольно принюхиваясь к упоительному запаху, который был так близко.
– Ой, ну, всё, всё, отпусти! Руку отпусти, говорю.
– А ты кккуда?
– Как куда? Пойду, окно проверю, и по пути посмотрю, где тут предохранители?
Милана
– Вот же заполошная девица! Ветку куста приняла за лапу! – вздохнул Андрей, посмотрев в окно.
Квадрокоптер, который и заставил ветку «лапой скрести по стеклу» он, разумеется, уже не увидел.
– Вася, не рискуй, хорошо хоть, что это сторона подветренная, не надо его к нам в окно, опускай с нашей стороны забора в снег, я схожу подберу! – переживал Дима. – Он же дорогущий, Хак голову снимет, если что…
Щиток с предохранителями Андрей тоже нашел, и дом снова радостно засиял тёплым светом.
Зато, кое-чего Миронов не нашел, просто потому что дело было заведомо безнадёжным.
– Лапа, от которой ты так верещала, это не лапа, а ветка куста, свет я включил, и… я не понял… а где моя пицца? – c тяжелым вздохом уточнил он у Миланы, сидящей на диване в обнимку с его тарелкой. – Милка, ты что? Слопала мою пиццу?
– Я не Милка! Слушай, а у тебя ещё есть? По-моему, там много коробок было, да? – алчно уставилась на него поборница правильного питания и образа жизни.
– Старый год… Старый год… – фальшиво мурлыкала Милана у себя в комнате, уставившись в экран телевизора. – И чего нам Новый принесет?
– Милка! Где моя колбаса? Милкааааа! – раздался возмущенный вопль из кухни. – Милка! Что за грабёж практически посредь новогодней ночи?
– Чего сразу грабёж-то? – пробормотала Милана, с закрытыми от удовольствия глазами откусывая от монструозного бутерброда из тонкого слоя хлеба и множества слоёв разных колбас. – Пааадумаешь, немного колбаски взяла. Кто её из сугроба-то спас, а? То-то же!
Андрею, который всё-таки пришел уточнить судьбу пропавших продуктов, и, распахнув дверь уставился на Милану, скосившую глаза на противоположный от неё край гигантского бутерброда, ничего не оставалось как расхохотаться.
– Что? Твои заросли салата теперь можно выкинуть? – язвительно поинтересовался он.
– Зачем? В них очень вкусно заворачиваются кусочки колбаски… – умильно улыбнулась зелёным свёрточкам на блюде Милана. – И ты так можешь сделать – дарю рецепт!
– Аааа, а я-то думал у тебя это… веганство или чего ты там проповедуешь в еде?
– Правильное питание! – прочавкала колбасой Милана. – Но у меня стресс! И я его того… прибиваю!
– Моими продуктами?
– Жадина-говядина, зелёный помидор! – Милана, как абсолютно нормальная девчонка
– Хмммм, и не поспоришь! – Андрей изумлённо косился на Милану, боясь спугнуть её настроение. – Ну, ведь может же и говорить нормально, и выглядеть, как человек, а не как… ой, даже не могу сказать, как кто! – думал он.
А вслух сказал:
– Тогда требую свою долю! Если бы не я, ты была бы без света и тепла, зато с костистой лапой в окне!
– А почему без тепла? – удивилась Милана.
– Милка, ну ты и дyрoчка! У нас же отопление на электричестве! – легкомысленно ответил Андрей и тут же поплатился за это!
– Ах, ты мужской шовинист, сексист и… и… скряга! – несколько нелогично закончила Милана, узрев, как Андрей уволакивает с блюда бутерброд. – И раз ты так… Я тебе отомщу! Буду тебя звать Дрююююнечкой!
– Нееееет! Только не это! – чуть не подавился Андрей, уже идущий к двери. – Тогда… тогда…
– Началось в колхозе утро – здравствуй, ёлка, Новый Год! – подытожил содержательный обмен любезностями между супругами маляроштукатур Вася, – Дим, давай что ли…
– Ну… за нас всех! – ёмко высказался Дима, поднимая рюмку. – И чтоб у нас всё было хорошо, долго и счастливо!
Глава 11. Каждый в своей норе
Новый год все празднуют по-разному, встречая его первый день тоже отнюдь не одинаково.
Андрей обычно отмечал праздники шумно – с друзьями в клубе или где-нибудь у моря, смотря, куда его заносило.
В последние часы старого года в его смартфоне наконец-то включилась сеть, и он активно общался с приятелями и знакомыми девушками, поздравляя и отвечая на поздравления, объясняя, что по очень важным делам уехал из Москвы и вернётся нескоро.
– Ну, папаня, удружил! – шипел он, решив нипочём родителей не поздравлять!
Милана в своей комнате занималась примерно тем же самым, правда, родителям позвонила, в красках описала приключения последних часов, надеясь, что они всё-таки отменят это дурацкое времяпровождение, но дождалась только поздравлений с наступающим.
Пришлось заесть расстройство найденным у Андрея мороженым.
– Одним мороженым – всего одним! Ничего! Не заметит… да и потом, может, оно того… в сугробе выпало! – решила Милана, облизываясь, как кошка. – Хорошо ещё, что я не толстею, даже если круглосуточно мороженым питаться буду! А вот людиня Эмма – очень даже толстеет! – вспомнила она одну из своих знакомых – «советчиц-наставниц» в нелёгком деле освобождения окружающих из оков абьюзеров, с которой только что разговаривала. Правда, этот разговор, как и любое общение с Эммой, был делом непростым.