Снежный ворон

Бондарчук Максим Сергеевич

– Ах, это, - капитан облегченно выдохнул, - ерунда.

– Ерунда? Ты серьезно?

– Они просто ищут виновных. Вот нашли меня.

– Ты знаешь, что будет?

– Догадываюсь, но я не виновен. Если бы мертвые могли говорить, то они бы подтвердили мои слова. Нас ждали и встретили как полагается.

– Тебе стоит об этом рассказать.

– Никто не поверит. Я последний из отряда безымянных, представляешь. Мне пророчили смерть еще несколько лет назад, а я вопреки всему выживал, находясь впереди всех. Теперь же, когда в живых остался я один, нет ничего проще свалить всю вину на меня, а вольняг никто слушать не будет. Скажут трус, предатель, а потом трибунал, приговор. Дел-то.

Кураев замолчал, видя как роботы-медики

вдруг стали опускаться вниз, жужжа своими механизмами, после чего принялись колоть препараты, назначенные на это время. Виктор все еще был слаб. Тягучая алая жидкость текла по полупрозрачным трубкам, вливаясь в посиневшие вены и наполняя собой постаревший организм, чтобы придать ему сил.

– Мне казалось ты тоже пойдешь в отряд безымянных. Что-то случилось?

– Очень многое с момента твоего ухода поменялось, старик. Я пытался последовать твоему примеру, но мне не хватило духу. Годы вне сражений сделали меня слабым. Я не прошел ни одной комиссии - забраковали везде. А доверять дорогую боевую машину такому как мне никто не решился, даже в качестве пушечного мяса. Черт, раньше я бы счел это оскорблением, а теперь в какой-то степени даже рад. Что мне еще оставалось? Превратиться в механика, опуститься туда, откуда я столько лет пытался вырваться. Нет, ни за что! Я туда больше не хочу. Я - воин! И другого быть не может.

Кураев кулаком ударил по столу, заставив приборы на мгновение подпрыгнуть и с грохотом упасть. Роботы тут же устремились в ту часть стола, поднимая своими изогнутыми металлическими ручками упавшие предметы и возвращая их на место.

– Меня поставили перед фактом. Я выбрал ставший уже привычный для меня мир. Мне стыдно.

– Да? Не надо. Я не священник, чтобы передо мной каяться.

– Теперь вот командую снабжением. Нас всех перебросили на Цирцею. Клан решил во чтобы то ни стало взять эту планету под свой контроль. Гражданская война Пентагона сейчас в самом разгаре. Никто не знает, когда и как она закончится. Интриги идут на самом верху и вроде как конца и края там не видно. Ставки повышаются с каждым днем.

– Разве для нас это так важно? Никто из тех, кто был в тот день со мной в бою, даже в глаза не видел хана Линна МакКенна, думаешь им были бы интересны все эти подковерные интриги?

– Не говори так. За такие слова сегодня запросто могут расстрелять.

– Мне уже все равно. Ну или почти.

Дверь за спиной Кураева неожиданно распахнулась. Он повернулся, чтобы посмотреть и тут же увидел двух высоких, стройных офицеров. По телосложению, выправке и презрительному взгляду все сразу стало ясно. Вернорожденные попросили выйти старого майора за двери, освободив им место для допроса.

– Я подозреваемый?
– удивился Виктор такому слову.

– Все зависит от вас, капитан. Поэтому не думаю, что у нас есть время на любезности. Приступим.

Дверь захлопнулась за спиной Кураева, когда он только вышел из помещения. Внутри воцарилась тишина, оказались выключены даже роботы-медики, после чего один из двух офицеров, тот, что с коричневыми глазами и небольшим шрамом на лице, заговорил первым.

– Виктор Вячеславович, не хочу никого пугать, да и думаю в вашем случае это бесполезно, но все же разъясню вам некоторые детали всего произошедшего ТОГДА, и того, что может произойти СЕЙЧАС, а также в ближайшем будущем. Группа, под командованием Катарины Шульц, в которой вы имели честь сражаться несколько дней назад, должна была выполнить очень важную миссию: отрезать часть крупной группировки противника от основных сил; это я думаю вы и сами прекрасно знаете, но кое-что от вас, как от представителя другого класса пилотов, было скрыто, во избежание утечки информации. Однако, недавно нам стало известно о вашей связи с Катариной Шульц, и по всей видимости утечка все же произошла, что и повлияло на результат сражения. Разведка противника как-то узнала о готовящейся операции

и усилила свои позиции. К чему это привело вы и сами знаете - операция провалена, мы потеряли целую группу первоклассных воинов и не смогли удержать стратегически важный рубеж на Цирцее. Это то, что произошло. Теперь же мы пытаемся понять, почему все пошло не так, как планировалось.

– Не нужно говорить дальше.
– вклинился в разговор Виктор, - вы ищите козла отпущения, вот и пришли ко мне. Я же единственный, кто выжил в той мясорубке, да и еще не такой как вы. Вольняга. Идеальная кандидатура, чтобы свалить все грехи и остаться с чистой совестью.

Офицер замолчал, сдерживаясь от нарастающего внутри гнева. Как он посмел?! Этот вольняга! Случайность природы! Родовая отрыжка! Как он смел упрекать его в чем-то?

– Не надо ерничать, капитан, нам велено разобраться без оглядки на ваше происхождение.

Говорил уже второй офицер, подошедший в последний момент, когда первый был готов взорваться проклятиями.

– Что же вы хотите услышать?

– Правду.

– Какую? Ту, что уже написана в ваших отчетах? Бросьте, офицер, я прослужил всю свою сознательную жизнь и знаю как это происходит.

Мужчины переглянулись и один из них, тот, что разговаривал с Виктором первый, вышел из медицинской палаты.

– Хотите разговора без условностей? Хорошо. Вы мне неприятны, капитан. Неприятны как таракан человеку. Как гнойный нарыв на причинном месте. Только обязанности по расследованию этого дела заставляют меня все еще находиться здесь и разговаривать с вами. Будем честны, и вы не питаете ко мне большой любви, так зачем весь этот разговор? Неужто мне хочется тратить свое драгоценное время на такого как вы. Будь я в тот момент возле вас, видя как вы умираете, пытаясь сохранить в себе последние остатки тепла, ни за что и никогда не взялся бы вам помочь. Вольнягам больше нет места в этом мире. Наступила новая эпоха, и вы в ней лишний. Так что давайте не будем тратить попусту силы на обоюдные оскорбления и закончим начатое.

Затем он слегка отклонился, чтобы поправить выпавший галстук. За дверью послышались шаги, но никто не вошел.

– И что дальше?
– спросил Виктор.

– Я хочу знать, что произошло с группой в тот момент.

Его тон не изменился, от него веяло холодом и презрением к собеседнику.

– Нас ждали - это все, что я могу сказать точно. Дальше бой был похож на бойню. Мы держались столько, сколько могли.

– Командир группы, Шульц, вы видели ее?

– Да, - коротко ответил Виктор, - она попала под перекрестный огонь и не смогла отойти для перегруппировки.

– Дальше.

– Дальше взрыв. Сдетонировал боекомплект. «Гладиатор» вскрыло как будто гигантским консервным ножом. Металлическое нутро разлетелось в стороны, а кабину оторвало со страшной силой.

Офицер немного помолчал. В следующую секунду в палату вошел второй и о чем-то спросил своего коллегу. Виктор слышал лишь приглушенные голоса и разобрать точно, о чем разговаривали два вернорожденных у самого выхода, не смог. Потом кое-что прояснилось.

– Мы нашли могилу Катарины, - заявил офицер, приближаясь к старому капитану.
– поисковый отряд наткнулся на нее неподалеку от места гибели «Гладиатора». По-видимому кто-то похоронил ее, все сделано чинно, вырыта могила, тело завернуто в парашютную ткань.

Потом вернорожденный наклонился к бледному лицу Виктора и прошептал на ухо.

– Только не нужно говорить, что это были не вы, капитан. Других живых мы там не нашли.

Виктор закашлял. Ему хотелось сказать всю правду, но, когда слова вот-вот должны были выстрелить из легких, кашель донимал его еще сильнее. Офицер сидел на краю больничной койки, дожидаясь момента для следующего вопроса. Второй ожидал у дверей, пока не вышел из помещения, следуя за вошедшим солдатом.

– Говорите все, что знаете, капитан. Для нее теперь уже не важно, что скажут другие.