Сногсшибательная Снегурочка

Гриб Елена Григорьевна

Она закрыла глаза, полностью отдаваясь ощущениям. Тепло его губ согревало, обещало сладкое забытье, уверяло, что время остановилось и принадлежит только им двоим. Легкие прикосновения пьянили сильнее, чем крепкое вино, терпкий запах кожи навевал мысли о бесконечных виноградниках и прячущемся в море солнце…

Казалось, мир изменился. Лишь эта комната была реальна, а за ее пределами царили мрак и холод, губившие семьи и отношения. Там, вдали, люди искали друг друга и не понимали, что мешает счастью. Ошибались, не учась на ошибках, предавали, не замечая

принесенной боли, смеялись сквозь слезы, не веря, что живут в иллюзии…

«Это ведь тоже иллюзия», — Арина вздрогнула и резко отстранилась.

— Прости… — прошептала, отворачиваясь. — Я замужем.

— А я не женат. — Андрей провел по ее щеке рукой, убирая растрепавшиеся волосы.

— Для меня это имеет значение. — Она знала, что в современном обществе такие оправдания звучат как детский лепет, но принципы — единственное, что осталось в ее разрушенной жизни.

— Тебя удивит, если я скажу, что понимаю?

— Ничуть.

— Я так предсказуем?

— Ты слишком хорош, чтобы быть настоящим.

Андрей тихо засмеялся и напомнил, что новогодние блюда почти не тронуты.

Они говорили часы напролет. О прошлом и настоящем, о Кисе и Илье, об Италии и Манхэттене… О будущем.

Арина не верила в его реальность.

Занималось утро. Угли в камине едва тлели, движение транспорта стало оживленнее, тусклая лампочка зажглась, но свет никому уже не требовался. Арина сидела, прислонившись к плечу Андрея, и думала о том, что впервые за последние месяцы она счастлива не в воспоминаниях, а наяву.

— Спи, милая. — Он осторожно поднялся. — День будет долгим.

— Уже уходишь?

— Только за одеялом. Чувствуешь, как похолодало? Или… Пойдем со мной? — прозвучало неуверенно.

«В твою квартиру? Ни за что! Это же… Это… А почему бы и нет?» — но Арина не пошевелилась.

— Не иди, — попросила тихо.

— Я вернусь раньше, чем ты уснешь.

Ее веки опустились через мгновение.

ГЛАВА 3.1. Возвратившееся счастье

Дребезжащий звук дверного звонка вырвал Арину из глубокого сна. Она по привычке натянула одеяло на голову и сосчитала до пяти. Раздражение не исчезло, но вертевшиеся на языке слова приветствия для раннего визитера стали куда приемлемее.

— Кого там несет? — раздалось в прихожей недовольное ворчание. — Первое января, блин… И сейчас покоя нет… Идите все на…

«Мама же обещала прийти!» — всполошилась Арина.

Вскочила, схватила халат, поспешила к двери, путаясь в длинных цветастых полах. Не дай Бог, Илья нагрубит родителям! Они только-только примирились с его существованием. Нельзя, чтобы хрупкое равновесие нарушилось. Хватит уже этой бессмысленной вражды. Мама наконец-то согласилась, что зять не женился на деньгах, и расстраивать ее не следовало. Не в праздник. Не с перепоя. Не из-за того, что Илье помешали спать до обеда.

— Эй! — Арина дернула мужа за рукав. — Остынь! Ты сам пригласил их на новогодние праздники.

«А они и рады припереться ни свет ни заря», — ожидала

услышать недовольный ответ.

— Аринка! — Он резко обернулся. — Ты почему не в постели? Пойдем, милая. — Чмокнул ее в щеку и подхватил на руки. — Врач сказал, тебе надо хорошенько отдохнуть.

— Какой врач? — опешила она.

— Со скорой, какой же еще? — Илья осторожно пронес ее сквозь дверной проем и уложил в кровать. — Ты как, а? Хочешь чаю? После отравления надо пить много жидкости. Держи, — ткнул ей в руку стакан с минералкой. — И больше никаких суши непонятного происхождения, океюшки?

Арина перевела взгляд на прикроватный столик. Какие-то таблетки, бутылочка со спиртом, две использованные ампулы, шприцы, неплотно закрытая вата…

— Что происходит? — вырвалось настороженное. — Вчера ведь…

«Вчера ты огорошил меня предложением, из-за которого я убежала в ночь и едва не изменила тебе с первым встреченным мной человеком», — напрашивалось продолжение фразы.

Илья приложил прохладную ладонь к ее лбу и с сожалением покачал головой.

— Температура не спала. Держи, — протянул градусник. — А вчерашнюю вечеринку многие запомнят. Пятерых в больницу увезли с тяжелым отравлением. Нам повезло, что я эти заграничные деликатесы терпеть не могу, а то лежали бы мы рядышком.

— Но я не в больнице.

— Так мы же совсем рано ушли. — Илья накрыл Арину легким мягким одеялом, заботливо поправил подушку. — Часов в восемь. Тебе уже дома плохо стало. Ты что, не помнишь? Ты же в сознании была. Правда, сонная. От госпитализации отказалась… Врач со скорой вколол тебе что-то и сказал, что если состояние ухудшится, мы должны срочно ехать в больницу.

Она посмотрела на свои бледные руки с тонкими, едва заметными прожилками. Они дрожали, да и во всем теле чувствовалась непривычная слабость.

— Не ухудшилось? — прошептала, страшась услышать ответ и понять, что вчерашнее — не более чем плод воображения.

Илья покрылся краской.

— Прости, — виновато развел руками. — Я нечаянно уснул. Перебрал с вечера, к тому же все эти волнения… Отключился вместе с тобой. Ну же, бери термометр.

Вновь тренькнул звонок. Арина схватила мужа за рукав, не позволяя уйти.

— В восемь? — переспросила взволнованно. — После того, как Зинаида Павловна разбила тарелку?

«А разбила она ее ближе к десяти», — почему-то хотелось поймать его на лжи.

Он неуверенно пожал плечами.

— Что-то не припоминаю… Люська, ее дочь, каблук сломала, а минут через двадцать ты почувствовала себя нехорошо, и мы попрощались.

Это походило на правду. Но если они действительно покинули вечеринку в восемь, значит, не было ни разрушившего отношения разговора, ни предательства, ни смертельной обиды?!

— Подожди немного, окей? — Илья мягко высвободил руку. — Проверю, кому там неймется.

Он вышел, оставив Арину в полнейшем смятении. Она отложила ненужный термометр, пробежала взглядом названия лекарств. Ничего знакомого… Что же творилось-то, а?..