"Сносхождение" (1-12 эпизоды из 16)
Шрифт:
– Любопытство!
– ответил он. – Не суй свой глаз, куда попало – наглядный жизненный урок.
– Который ты, похоже, проморгал, – говорил я и сам себя не узнавал. – За то время, что я здесь, ты во мне уже нефтяную скважину пробуравил, - я впервые в жизни глядел на собеседника, с видом человека, который в жизни не упустил ни одной возможности, и мне это ужасно нравилось. Я будто работал под прикрытием.
Кот облизал подушечки на левой лапе и медленно разгладил ими дорожку волос между ушей на макушке, затем облизал языком нос, цыкнул и произнёс:
–
– Есть разговор.
– Надеюсь не об имперском крабе, которого он тут ищет.
– Что ещё за краб?
– Хах, который исполняет желания, - кот насмешливо фыркнул, и в меня угодили потоки его помойного дыхания.
– А такие бывают? – спросил я, так как теперь мало в чём был уверен.
– Наверное, но точно не здесь! – кот кивнул головой в сторону барной стойки, и на покосившейся вывеске я прочитал "..м..ерский ..раб".
– Букв не хватает, но, я думаю, суть ты уловил.
– Новое название – тоже ничего, - усмехнулся я.
– Ага, больше подходит этой дыре.
– А куда он пошёл?
Вместо ответа кот когтём прочертил на столе полосу.
– Вот.
– Что это?
– Линия-этикетка, за которой я не должен слышать больше твоей болтовни. Так что будь добр, сбрысни отсюда, - неожиданно из-под стола выскочил грязный хвост кота и легко ударил меня по лицу.
– Это было совсем не обязательно, - ответил я, и стал отплёвываться от его шерсти.
Не успел я толком встать, как в меня сзади с размаху врезалось чьё-то острое плечо:
«Смотри, куда прёшь!» - огрызнулся стриженый оливковый затылок и пошёл вперёд.
– Не обращай внимания! У большинства саммартийцев дрянь-характер, - сказал бочковидный старик, который не так давно сам тыкал деревянной ногой в одного из саммартийцев.
– Извечные жертвы материнского безразличия. Каждого второго мамашка в детстве бросила, оставив на память о себе целый трюм комплексов. У них этих комплексов больше чем блох на теле, вот они и рычат на всех. Не бери в голову, - старик вытер ладонь о свой чёрный свитер, почесал макушку и протянул мне.
Не желая показаться грубым, я вверил ему свою ладонь. Старик весело потряс её и произнёс:
– Я - Лотлаф, - его голос, словно весенний гром, звучал мягко и раскатисто.
– Слава, - ответил я негромко и посмотрел на высвобожденную ладонь. Она была в мелкой липкой паутине.
– Слава кому?
– Никому. Меня так зовут.
– Хм. Ну и имечко.
Я ничего не ответил, так как пытался сбросить с себя крошечного белого паука, который укусил меня за запястье.
– Не переживай, это мои науты. От них больше пользы чем вреда. А ну-ка малыш, иди сюда, - он посадил его к себе на шею, и тот спрятался в копне белых словно паутина густых волос.
– Чего ж они кусаются?
– Боятся тебя. Вон ты какой большой, - в этот момент по столу к Лотлафу подбежала колба доверха наполненная чем-то спиртным. Из-под неё во все стороны разбежались десятки снежных паучков, и все как один поползли по руке к старику за пазуху.
– Ай, молодцы. Уважили!
–
– Они что вас слушаются?
– Есть такое дело маленько. Слушаются, разговаривают, латают меня, если во мне лишнюю дыру проделают, - он поднял свитер, и я увидел, как эти крохотные создания изнутри восстанавливают часть его живота.
– Они что внутри Вас живут?
– Можно и так сказать. Я – управляющий, а они – мои квартиросъёмщики.
– А это больно?
– Да, я уже привык. А ты чего такой потерянный? Я чего-то не то сказал?
– Нет. Я ищу кое-кого.
– А чё правильно: лучший способ найти кого-то - это потеряться самому. Ну и кто же это? Девочка какая-нибудь красивая? А?
– Нет. Я ищу старика в жёлтом плаще.
– А! – произнёс он так, словно во всём разобрался и ничего не понял одновременно.
– Он стоял тут, а когда я вернулся он уже исчез.
– Твой друг?
– Нет. Хочу кое-что у него спросить.
– Так спроси у меня.
– Вряд ли вы мне тут поможете.
– Послушай, - произнёс он так, будто я оскорбил его до глубины души и обратно, - я тут всех и вся знаю. Взять хотя бы… Да, не бойся ты! Бери вон тот стул! Присаживайся! Присаживайся!
Слова явно не сидели в одноногом старике долго – не успел я опуститься рядом с ним на стул, как он уже рассказывал о странных привычках одного из постояльцев бара. Не помню какого, помню, что от усталости и голода меня волнами стали накрывать мысли о загадочном старике в жёлтом плаще и пижаме. Я совсем не слушал его, лишь изредка выныривал на поверхность сознания, чтобы вовремя кивнуть или изобразить любопытный взгляд.
Копошась в прошлом, я бездумно глядел на расплывчатый силуэт болтливого деда, видел, как мимо его рыжих глаз, застревая в морщинах, бежит белый паучок, а он его даже не замечает. Мои глаза бездумно скользили по узкому твидовому плащу, по чёрному свитеру под горло и толстым пальцам, на которые словно шашлык были нанизаны горы колец с драгоценными камнями.
– А, чёртова нога, чтоб тебя. Давно бы отдал тебя акулам, да, боюсь, подавятся, - проклинал старик единственную здоровую ногу. Меня же больше заинтриговала деревянная, так как я с детства не мог понять, почему она была так популярна среди моряков и пиратов.
– Ваша вторая нога, Вам так удобно?
– Шутишь? Да после бутылки с двойным дном – это лучшее изобретение дьявола.
– Да, но есть же всякие там…
– Что? Эти железячные штуковины, которые за тобой шпионят? Да ни за что! Эта деревяха мне родней чем нога до неё. Эта изменница предпочла гангрену жизни со мной, туда ей и дорога!
– уголки его губ разочарованно свесились вниз.
– Дружок, после всего что я видел, - он перебирал глазами на полу воспоминания, - я бы с готовностью сказал, что в природе нет ничего идеального, но этот костыль прямое тому опровержение. Даже когда волны кидали наше корыто так, что трюмы оказывались над головой, я твёрдо ступал по корме.