Снова хочу быть твоей
Шрифт:
Но сначала я должна сказать… должна ему признаться, что Ромка — его.
Мне страшно.
Кажется, я уже потратила всю смелость на ту слабую попытку перед тем, как всё случилось между нами.
Сева дышит глубже, его рука всё ещё обвивает меня, но я чувствую, как его тело расслабляется, и он постепенно засыпает. Я лежу рядом с ним, слушая его размеренное дыхание, и мои мысли постепенно возвращаются к реальности.
Что теперь? — это главный вопрос, который сверлит мне голову.
Я
Я поворачиваюсь к нему и осторожно, чтобы не разбудить, провожу рукой по его волосам. Он выглядит таким спокойным, таким уязвимым в этот момент. Я знаю, что он не позволит себе быть таким при свете дня, не позволит себе показать, насколько ему было больно. Но здесь, в темноте спальни, я чувствую, что у меня есть возможность увидеть его настоящего, того Севу, который скрывается за всей этой бронёй.
Я не могу потерять его снова.
Эта мысль настолько ясна и резка, что я чуть не вздрагиваю. Это не просто желание быть рядом — это отчаянная потребность сохранить то, что мы имеем, каким бы хрупким оно ни казалось.
Я лежу и смотрю на него, и слёзы медленно подступают к глазам. Я боюсь нарушить этот момент, боюсь снова сделать что-то не так.
Мне хочется спросить его, что будет дальше, сказать, как сильно я жалею обо всём, но я не могу. Я чувствую, что сейчас не время для слов.
Сева… — мысленно произношу я его имя, как будто надеюсь, что он услышит меня даже во сне. Я хочу, чтобы он знал, как много для меня значит. Как сильно я хочу вернуть нас.
Его рука всё ещё на моём плече, и я прижимаюсь к нему ближе, надеясь, что этот момент — не последний, что у нас действительно есть шанс. Я чувствую его тепло, его дыхание рядом, и это даёт мне надежду.
Я закрываю глаза и стараюсь запомнить каждое мгновение этой ночи…
22
Сева
Раннее утро. Я в офисе с шести часов, но ни работа, ни цифры на экране не задерживаются в голове.
После той ночи мы с Лизой почти не общаемся всю неделю. Разговоры стали короткими, без эмоций, как холодные текстовые сообщения. Я знаю, что она избегает меня. И я тоже не настаиваю. Всё, что нужно было сказать, мы сказали, но что-то остаётся в тени, как всегда. Ощущение, будто мы оба застыли в этом безвременье, не зная, куда двигаться дальше.
Только телефон на столе неожиданно начинает вибрировать, и я сразу вижу имя Лизы на экране. Странно — она редко звонит в такое время. Я поднимаю трубку.
— Сева… — голос у неё взволнованный. — Рома заболел. Температура высокая. Я не знаю, что делать... У меня через час срочный приём в клинике.
Она говорит быстро, сбивчиво, и я слышу её растерянность. Мгновенно представляю её стоящей в коридоре своей квартиры, с телефоном в руках, бессильно озирающейся. Лиза всегда сильная, всегда контролирует ситуацию, но сейчас её голос дрожит.
— Я останусь с ним, — говорю твёрдо.
Секунда молчания с её стороны.
— Ты? — в её словах слышится удивление. — Сева, я не могу так тебя напрягать...
— Лиза, — перебиваю, — я с ним справлюсь. Можешь ехать на работу, всё будет в порядке. Сегодня у меня ничего срочного, так что сейчас же выезжаю.
Через двадцать минут я дома.
Лиза выходит из детской с Ромкиными тёплыми носками в руках, и в её глазах — смесь тревоги и облегчения.
— Спасибо, — тихо говорит она.
Ромка лежит на диване в гостиной, кутаясь в плед, глаза блестят от температуры. Он едва приподнимает голову, когда я захожу, но всё равно пытается изобразить улыбку.
— Привет, пацан, — киваю ему, и он слабо машет в ответ. — Ты как, боец?
— Голова болит... — шепчет он, сморщившись.
— Ну, мы это исправим, — я разворачиваюсь к Лизе. — Ты не опоздаешь?
Она кивает, бросив быстрый взгляд на Рому, затем снова на меня. В её глазах столько благодарности, что мне самому становится неловко.
— Я дала ему жаропонижающее. Температура должна вот-вот упасть. Пои его, пожалуйста. Есть он не хочет, пусть если что хотя бы мороженое съест, — говорит она, задержав на мне взгляд. — Я позвоню, как только освобожусь. У меня сегодня только два пациента.
— Не волнуйся, ладно? — пытаюсь её немного успокоить. — Мы справимся.
— Хорошо, — вздыхает. — Спасибо тебе, Сева.
Потом Лиза торопливо уходит, закрывая за собой дверь.
Я остаюсь с Ромой, который прикрывает глаза и тяжело дышит, то ли от температуры, то ли от усталости.
Час проходит спокойно. Я сижу рядом, проверяю его температуру, даю воду. Постепенно он расслабляется, начинает дремать. Но вскоре его дыхание меняется — оно становится каким-то рваным, частым. Я сразу настораживаюсь, и тут Рома резко садится, хватает себя за грудь и начинает кашлять, короткими, резкими вдохами ловит воздух, а на выдохе напрягается.
Чёрт. Это астма. Я узнаю этот кашель — словно ножом по лёгким. Свист слышно и без этих медицинских приблуд.
— Спокойно, — говорю я, пытаясь сохранять хладнокровие, но внутри всё уже оборвалось. — Дыши глубже. Медленно. Всё хорошо.
Рома не может толком выдохнуть. Глаза полны страха, руки сжаты в кулаки. Я тут же бросаюсь к аптечке, которую Лиза оставила на кухонном столе, нахожу ингалятор, который она, видимо, уже использовала для него раньше.
— Ну-ка, парень, давай, — помогаю ему вдохнуть лекарство.