Снова любить
Шрифт:
– Беда со старыми и преданными слугами, – донесся низкий голос. – Они слишком много знают о хозяине и занимаются праздной болтовней.
Зиновий вскочил и, преклонив колени перед мужчиной, вошедшим в атрий, поцеловал край его плаща.
– Простите старого дурака, мой господин, – сказал он, а затем спросил:
– Почему же вы не сообщили о своем приезде?
– Потому что в этом доме, Зиновий, всегда готовы принять меня как подобает. – Аспар помог старику подняться. – А теперь принеси-ка мне немного охлажденного кипрского вина. Я долго был в пути. – Отпустив слуг, он
– Хорошо отдохнули?
– Благодарю вас, мой господин. – Она старалась не смотреть на него.
– Зиновий хорошо заботился о вас? – продолжал расспрашивать Аспар. – «Господи, как она красива», – думал он. Он купил ее по прихоти, без сожаления, но только сейчас, может быть, осознал, что не оказался в дураках. Прошло много времени с тех пор, как женщины заставляли биться его сердце, а его чресла возбуждались от желания.
– Со мной обходились очень любезно, мой господин, – мягко произнесла Кейлин. – «Он очень привлекателен», – подумала она про себя, понимая по его взгляду, какое место занимает в этом доме. – Позвольте ваш плащ, – сказала она, расстегнув бриллиантовую пуговицу и отложив плащ в сторону. Он был всего на два или три дюйма выше ее. Он не так высок, как Вульф или норманны, но его тело выглядело плотным, почти квадратным. Генерал поддерживал хорошую форму, как и его воины.
– Что за духи у вас? – спросил он, опьяненный почти неуловимым ароматом.
– Я не пользуюсь духами, мой господин, но ежедневно принимаю ванну, – сказала Кейлин беспокойно, отступая от него. – Это, наверное, запах мыла, которое осталось на моей коже.
– Мы вместе примем ванну после того, как я допью вино. Я весь день ехал по жаре. Вам нравится здесь, у моря?
– Я выросла в сельской местности, мой господин, и жила там до того, как оказалась в Константинополе. Я предпочитаю жить на лоне природы. – Она отвечала спокойно, но стук ее сердца отдавался в ушах. Вместе мыться в ванне! Она не сомневалась, что последует за этим.
Зиновий вернулся с вином, и Аспар сел на мраморную скамейку у пруда с рыбками, не спеша, с явным удовольствием потягивая холодный напиток. Кейлин молча стояла рядом, наблюдая за ним. У него были темные волосы, слегка тронутые серебром, вид настоящего военного человека. Ладонь, держащая бокал, большая, квадратная, с длинными пальцами, выглядела весьма внушительно. Его средний палец украшало массивное золотое кольцо. Вставленный в него рубин был обработан в виде двуглавого орла, символа Византии.
Он почувствовал ее взгляд и неожиданно посмотрел на нее. Кейлин покраснела, застигнутая врасплох. Он улыбнулся. Это была озорная улыбка маленького мальчика. Сверкнули белые зубы, глаза заблестели. Веселые морщинки вокруг глаз говорили, что он часто улыбается.
– Мне кажется, нос у меня слишком большой. Как ты думаешь, Кейлин? – Он снова улыбнулся, и она ощутила слабость в коленях. Он не красавец, но что-то привлекало в нем.
– Я считаю, у вас прекрасный нос, мой господин, – ответила она.
– Ноздри, пожалуй, слишком велики, – продолжал он. – А вот рот очень пропорциональный, не слишком большой, не слишком маленький. У нашего друга
– В Иоанне есть что-то детское, – заметила Кейлин. Аспар засмеялся.
– У тебя острый взгляд, и я подозреваю, проницательный ум сопутствует твоему красивому лицу и фигуре.
– Я думаю, вряд ли вы разглядели меня как следует. Может быть, вы все это почувствовали? – пошутила Кейлин. Затем стала серьезной. – Зачем вы купили меня, мой господин? У вас такая привычка – покупать девушек из публичных домов?
– Нет, просто ты очень храбрая женщина, я таких не встречал, – сказал Аспар. – Ты боролась за существование на вилле Максима. Я видел это в отсутствующем взгляде, которым ты смотрела на публику, и терпение, с которым ты принимала свое унижение в этой непристойной пьесе Иоанна. Империя, которая правит миром, или по крайней мере большей его частью, управляется этими самыми распутниками, которые находят твой стыд забавным. Я принадлежу к этому правящему классу, но считаю этих людей более опасными, чем те, с которыми мне приходилось сталкиваться на поле битвы. Когда я вдруг купил тебя у Иоанна, который, кстати говоря, не осмелился мне отказать, я сделал это, потому что чувствовал – твоя храбрость должна быть вознаграждена свободой от того ада, который ты так стойко выдерживала. Теперь я думаю, что была и другая причина. Кажется, ты волнуешь мою кровь.
Его искренность изумляла ее. Кейлин прилагала все силы, чтобы оставаться хладнокровной.
– В Византии много красивых женщин, мой господин, – заявила она. – Говорят, город славится красивыми женщинами. Несомненно, есть много других достойных вашего внимания по сравнению со мной, униженной рабыней из Британии.
Его смех напугал ее.
– О Боже, я не думал, что застенчивость – часть твоей натуры, Кейлин! Мне кажется, она не идет тебе, – сказал Аспар.
– Я никогда в жизни не была застенчивой! – промолвила она с негодованием.
– Тогда не надо начинать, – рассердился он. – Ты красивая женщина. Желанная. Я купил тебя, и ты можешь забыть страдания. Я уготовил тебе заманчивую судьбу. – Он поставил бокал и встал напротив нее.
– Да, вы владеете мной, – сказала Кейлин, и, к ее ужасу, на глаза ее навернулись слезы, которые, как ей казалось, она была не в силах сдерживать. – Я обязана повиноваться вам, мой господин, но вы никогда не будете владеть мной до конца, потому что во мне есть то, чем распоряжаюсь только я, и ни один мужчина не может отобрать это у меня!
Он взял ее за подбородок, ошеломленный этой вспышкой и тронутый пылкой непокорностью. По ее щекам катились слезинки, похожие на крошечные бусинки.
– Боже мой, – воскликнул он, – ты знаешь, твои глаза сверкают подобно аметистам, когда ты плачешь, Кейлин! Ты разрываешь мое сердце. Перестань, прошу тебя, моя красавица! Я покорно припадаю к твоим ногам.
– Я ненавижу рабство! – прокричала она отчаянно. – И как вам удалось проникнуть сквозь мои укрепления, которые я выстроила вокруг себя в последние месяцы? Никто не смог этого сделать.