Снова Варяг-3
Шрифт:
– Ну и что ты надумал?
– Хотел к тебе пойти, думал не откажешь старому другу, да вижу, что кабинетов нет и сидеть мне негде.
– Ну, ну, сказал я. Денег у тебя нет и жить тебе не на что. Это конечно понятно.
А, сам подумал, что на те деньги, которые дал, он может прожить безбедно сто лет и не один.
– Тратить деньги не могу. Станет заметно, что живу не по средствам. А, если устроиться на работу, то можно и пошиковать маленько. У тебя деньги заработал и прожигаю.
– Хочешь снабженцем назначу. Будешь гонять за комплектующими, куда заблагорассудиться,
Роберт усмехнулся: – -На Марсе жизни нет.
– Вот и проверишь. Есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе. Мне кое что может понадобиться в Гонконге, может сгоняешь для разнообразия? Роберт усмехнулся и спросил:
– Что за это будет?
– Ну, что? Процент. Как я определюсь, так дам знать. На какую зарплату расчитывать, если спросят?
Оговорили с Робертом пределы трат и обменялись, на всякий случай, координатами.
Теперь, когда он безработный, скрывать знакомство уже бессмысленно.
На следущий день позвонил Генрих и предложил встретиться. Договорились вместе пообедать в ресторане, в гостинице, где проживаю. Прямо самое злачное место нашли, подумал я.
Генрих снова был не один, а с неким представительным господином, чем-то неуловимо похожим на предыдущего штурмфюрера.
Опять проделали некий ритуал по ознакомлению друг друга с титулами.
Генрих, как я понял, несколько побаивался господина. Не понятно почему, ну что же, узнаем причину.
Господин представился тем же титулом, что и прошлый господин. Только его зовут иначе: Вильгельм Браушвейн.
Я не проявил интереса. Похоже господин несколько обиделся. Мы с Генрихом прекинулись парой фраз и когда он собрался уходить, собрался и я. Вельгельм попросил задержаться. Я сыронизировал бессмертным: а, Вас Штирлиц, прошу остаться. Ну и остался. Послушаем, что может предложить господин в обмен на деньги.
Господин начал издалека. Я его прервал замечанием: короче. Господин продолжил в том духе, что патриоту Германии должны…
Я его снова прервал.
– Скажите, дорогой Вельгельм. Ничего, что я, Вас так панибратски называю?
Вельгельм возразил и ещё как возразил, имея ввиду, что он посланец самого бригаденфюрера и направлен, что бы очистить местные авгиевы конюшни.
Бригаденфюрер сказал…
– Дружище, здесь не Германия и речи произносить не обязательно. Бригаденфюрер далеко, а Вы близко.
Дружище заткнулся и спросил:
– Близко для чего?
– Вы сколько раз сидели в тюрьме, дружище?
Спросил я. И продолжил:
– Вы сидели за вымогательство и грабежи, не так ли?
Господин Вильгельм прищурил глаза. Наверно так в Германии пугают собеседников, когда они переходят дозволенные границы.
– Господин Ордеман забывает, что мы не в Германии, надеюсь моё прошлое не имеет значение для местных господ.
– Видетели, Вильгельм. Я прибыл в этот благословенный город несколько раньше Вас и преуспел. Если Вы по прежнему будете называть меня господином, не упоминая титула, это будет означать…
– Что же это будет означать, ты жидовская
Какой невежливый господин попался на этот раз. Помню, в прошлый раз за столиком тоже сидел господин и тоже изрыгал угрозы, но делал это интеллегентно, не нарушая спокойствия в зале. Этот же заревел как паровоз и потянул лапы. Конечно, габариты у этого борова были будь здоров. Сидя в тюрьме, он точно держал сокамерников в страхе, поэтому и меня не боялся. Как же, какой-то хмырь, хлипкого телосложения и пытается надавить на, имеющего огромные заслуги перед рейхом, целого какого-то фюрера. Конечно давить эту гниду, то есть меня.
Но, здесь не камера, здесь всё по другому. Я вертел в руке вилку. Вилка, надо сказать, произведение искуства. Сделана из серебра и украшена разными камениями.
Как они отмывают от грязи вилки? Когда господин потянул лапы, то я метнул вилку ему в лицо. В рукопашой схватке не приходится выбирать, чем поразить противника.
Вот я и поразил вилкой. Вилка очень удачно воткнулась под глазом. Наверно он не почуствоал боли и продолжил тянуться. Мне удалось увернуться. Я раза в полтора раза легче, а значит подвижнее. Господин не успел дотянуться, а меня на стуле уже не было.
Захожу сбоку, господин запаздывает, регулярное потребление пива влияет на размеры брюха и сильно замедляет. Поскольку меня за столом нет, то господин пытается повернуться, не удерживается на ногах и всей тушей валится на стол.
Если он сможет встать на ноги, то придётся ломать об него мебель. Этого не хочу и ударом ноги разбиваю ему коленную чашечку. По всей видимости господин навсегда остался калекой.
Но, моё мнение, что жизнь его в безопасности, до того момента, когда покинет ресторан. Господин падает со стола на пол и пытается орать. Прекращаю крики сильным ударом ноги в лицо. Да, ресторан никогда не видел ничего подобного. А что, собственно говоря, видели все? Как некий господин, через стол полез к другому господину. Как один господин выскочил из за стола, а другой упал на стол.
Моих ударов ногами между столов и стульев никто и не заметил. Внимание было сосредоточено на туше, валяющейся на столе.
Официанты поднимают господина и усаживают на стул. Принимаю активное участие в судьбе господина. Лицо в крови и он без сознания, вилку я успел вынуть и сунул в карман. Предлагаю на рикше отвезти господина в немецкую больницу. Думаю, что до больницы ему не добраться. Какой-то ненормальный, зная, что я на машине, предлагает отвезти пострадавшего в больницу на машине. Отвечаю, что господин спятил: как его везти, он же весь в крови и испачкает машину.
Официанты приводят рикшу и просят забрать страдальца. Нет, рикша окровавленого не повезёт. Хорошо, говорю я. Сколько ты хочешь? Рикша мотает головой и говорит ещё раз нет. Я лезу в карман Вильгельма и достаю бумажник. Ого, бумажник пухлый как подушка. Сую в свой карман, а затем обшариваю остальные карманы. Достаю мелочь и протягиваю рикше. Рикша снова говорит нет. Тогда добавляю ещё и ещё раз.
Рикша соглашается отвезти такого важного господина с разбитым лицом. Наконец рикша отбывает.