Сновидение
Шрифт:
ЭМИЛИЯ (в тон ей): - М-да...И это при живой-то жене.
КАТЕРИНА: - При чём тут я?! Это было в принципе неэстетично!
ЭМИЛИЯ: - То есть, во фраке всё то же самое...
КАТЕРИНА: - Да! Да! В хорошем костюме, начищенных ботинках и со мной рядом всё это выглядело бы только снисходительным флиртом!
Раздаётся телефонный звонок.
ЭМИЛИЯ: - Ну, и что мне ему сказать?
Катерина подходит к телефону, поднимает трубку и тут же кладёт её обратно.
КАТЕРИНА: -
ЭМИЛИЯ: - Всё-таки так нельзя.
КАТЕРИНА (внезапно разражаясь слезами): - Я сама знаю, что нельзя, но не могу! Просто копится, копится, а потом вот так, вдруг, бац и прорвёт! И сказать нечего... Что такого случилось? Ну, подумаешь, выглядел не парадно, и с тётками этими шутил, как со всеми и всегда, но взбесило до истерики!
Снова звонит телефон.
КАТЕРИНА: - Я же знаю, он сейчас спросит: "В чём дело, котёнок?" А что мне говорить? Что видеть его больше не могу?! Я оттуда от разговоров сбежала, как раз затем, чтобы лишнего не брякнуть...
Эмилия решительно отодвигает её, снимает трубку.
ЭМИЛИЯ: - Да... Здравствуй, Олег... Да, у меня... Нет, страшного ничего.., бывает. С нами, женщинами, такое случается, не волнуйся... Ты дома уже? Вот и ладно. Пускай у меня сегодня переночует, а завтра придёт, как новая... Не за что... И тебе спокойной. (кладёт трубку, обращается к Катерине) Всё, он уже дома, тоже, как видишь, в театре не остался.
КАТЕРИНА (почти с отчаянием): - Вот! Не к чему придраться! Идеал! Сама, порой, смотрю на него и думаю, и чего я, в самом деле? Не за что ненавидеть человека, совершенно не за что!
ЭМИЛИЯ: - А тебе надо непременно ненавидеть?
КАТЕРИНА: - Нет... Не знаю. Но иногда так бесит... Я знаю наперёд всё, что он скажет в той, или иной ситуации, а когда он говорит так, как я и ожидала, это тоже бесит!
ЭМИЛИЯ: - Разводись.
КАТЕРИНА: - Но не всегда же так! Когда этот психоз проходит, я сама себя так ругаю, так ругаю...
ЭМИЛИЯ: - Доча, ты не с жиру ли бесишься?
КАТЕРИНА (печально): - Не знаю. Мне же первой ото всего этого плохо. (Садится за стол, задумчиво подпирает голову рукой) Вот ведь пишут во всех журналах - выбирайте правильно. Мне бы тоже, в своё время, не слушать никого и поступать на журналистику. Помнишь, как я романы писала в юности? Запойно! Все их заводили, а я писала. Какие планы вынашивала! Идеи, как грибы после дождя, и все, конечно же, гениальные... Была бы сейчас знаменитой писательницей, сама себе хозяйка. Ездила бы везде, интервью давала, творческие встречи с читателями..., с другими писателями. С Кабацким например.
ЭМИЛИЯ: - А -а..., нашла о ком мечтать.
КАТЕРИНА: - Тебе же он нравился!
ЭМИЛИЯ: - Ну, нравился поначалу, а потом что-то разонравился. Если разобраться, ничего особенного, закрыл книжку и забыл.
КАТЕРИНА: - Нет, не скажи... Он такой крутой, такой современный, с ним бы сесть, поговорить, я уверена, много общего бы нашлось. И потом, возможность общаться с такими людьми это же стимул. СТИМУЛ! Любимое дело, востребованность... Я бы и Олега, может, не дёргала так, не сидела бы дома клуша-клушей,
ЭМИЛИЯ: - Я бы сказала, кто ты, но тебе и без этого плохо.
КАТЕРИНА (обиженно): - Спасибо...
ЭМИЛИЯ: - И сейчас ещё не поздно, если уж на то пошло. Я все твои тетрадки сохранила, можешь взять, перечитать с высоты, так сказать, уже зрелого возраста, и занимайся себе дальше. Работа у тебя есть, а это будет, как хобби для сброса всего, что, как ты говоришь, копится.
КАТЕРИНА: - Нет, мам, перегорело уже.
Эмилия молча лезет в комод, откуда вытаскивает стопки общих тетрадей, которые кладёт перед Катериной. Та смотрит, усмехается, берёт одну.
КАТЕРИНА: - Надо же, сколько понаписала... А-а, это про зазеркалье. Смешная книжка получилась, припоминаю, по эту сторону одна жизнь, по ту - другая... (листает, что-то прочитывает, смеётся) Слушай, странно так, я отлично помню, что было, когда я это писала! Как раз, в Олега влюбилась... Слова дописывать не успевала, так всё это из меня... Смотри, прямо как Моцарт, без помарок, и складно ведь!
ЭМИЛИЯ (Собирает чашки и чайник) : - Ну, почитай, почитай, развейся. (Идёт на кухню, но на пороге оглядывается) А лучше спать ложись. Тетрадки эти я тебе отдам, дома почитаешь, а постель сейчас приготовлю.
КАТЕРИНА: - Не суетись, я сама. (захлопывает тетрадь, берёт её с собой) Возьму на сон грядущий, может приснится что-то из прошлой жизни. Тебе с посудой помочь?
ЭМИЛИЯ: - Без тебя справлюсь. Через двадцать минут особо волнительный сериал начнётся, как раз всё успею. (уходит)
КАТЕРИНА (вслед): - Как ты можешь такой гадостью голову забивать?
ЭМИЛИЯ (уже из кухни): - Не мешай, это ритуал!
Катерина смотрит на оставшиеся тетради, немного думает, забирает только ту, которую просматривала до этого, потом включает мобильный, забирает и его и переходит в спальню.
КАРТИНА ВТОРАЯ
В спальне Катерина включает торшер и засматривается на себя в огромное зеркало возле двери.
КАТЕРИНА (тоскливо): - Боже, какая бы из меня вышла знаменитость! Псевдоним бы себе взяла, такой, какой-нибудь позвучнее... Кэт... Нет, это банально. Кэтрин Ка... Нет, тоже чушь. Господи, куда мне в знаменитости, даже псевдоним придумать не могу... (Видит на туалетном столике книгу) О! Цветаева. "Казанова и Франциска"... (вяло): Вот. Чем плох псевдоним?! Франциска! Красиво и непонятно...
Снова вертится перед зеркалом и так, и этак, потом вдруг замирает, упирается обеими руками о раму и почти стонет: "Достало всё! Не могу больше!". Резко выключает торшер, падает на кровать.
В полной темноте слышен тихий, быстро замирающий плач. Потом зеркало начинает светиться. Кажется, что это из него доносятся звук подъехавшего автомобиля, музыка, явно клубная, и голоса, слишком громкие для обывателей. Голоса ссорятся, потом автомобиль, судя по звуку, уезжает. Затихает и музыка.