Snow Angel
Шрифт:
Макс купил старую фотостудию и переоборудовал ее в чудесное ателье с примерочной, трельяжем о пяти створках и полуметровой подставкой к нему – очень удобно снимать мерки со знатных горожан. Но больше всего трельяж и подставка пришлись по душе невестам – они обожали охорашиваться перед зеркалами, разглядывая себя со всех сторон. В ателье не было окон, и тусклое освещение скрадывало многие недостатки. Когда Макс покупал это помещение, отсутствие окон представлялось серьезным минусом, но минус неожиданно обернулся плюсом: невест приводила в
Но не одни только будущие невесты радовались тому, что «Ателье Эдем» обосновалось в полутемном, невзрачном строении в укромном уголке Эвертона. Взявшись за ручку задней двери и украдкой глянув через плечо (не смотрит ли кто?), я мысленно возблагодарила Макса за то, что в свое время он отказался от нарядного, приметного здания с окнами на исторический центр города. Сделай он тогда выбор в пользу удобного расположения и стильности, я бы ни за что не ответила согласием на его тихий крик о помощи.
Убедившись, что темный переулок позади ателье пуст, я быстро приоткрыла стальную дверь и проскользнула внутрь. За те двенадцать лет, что я уже не работала у Макса и Елены, задняя комната почти не изменилась – по-прежнему завалена коробками с диковинными адресами со всего света, а металлические перекладины вдоль двух стен тесного помещения увешаны десятками плечиков с тканями всех цветов и оттенков. Я вздохнула – так вдруг захотелось потрогать ближайший отрез органзы. Но не стоит рисковать – еще запачкаю. Я погладила прелестную ткань тыльной стороной ладони. Чудо! Словно к воде прикасаешься.
– Славная материя, правда?
Макс стоял у двери в мастерскую, почти касаясь притолоки белоснежной шевелюрой. Несмотря на немалый рост, он как-то съежился, стал ниже с последней нашей встречи.
– Не знаю, что мне с ними делать, с этими тканями. Ее-то больше нет… – Он почти виновато оборвал себя.
А я еще надеялась, что смогу держать себя в руках! Как бы не так, увидела его и – сломалась, громко всхлипнула и не смогла сдержать слезы.
– Ох, Рэйчел, – Макс протянул ко мне руки.
– Мне так жаль, – уткнувшись ему в плечо, пробормотала я.
– Чего тебе жалко?
– Что раньше не пришла. Я хотела прийти на похороны Елены… – Я задохнулась. Какой ужас! Елену похоронили, а я даже не простилась с ней. Мне нужно было оправдаться скорее перед самой собой, чем перед Максом. – У Сайруса была работа и…
– Ничего, все нормально, – сказал Макс.
Нет, не нормально. Совсем не нормально!
– Мне следовало быть там.
– Ты здесь. И это главное.
«Ты здесь». Его слова гулко прогрохотали в пустоте, которую высекла у меня в душе смерть Елены. Но первая трещина, вероятно, пролегла задолго до этого. Быть может, к ее появлению приложила руки Бев, а потом мой малодушный отец углубил ее своим молчанием. Может быть, Сайрус потрудился над ней, превратив в каверну, звенящую обвинениями и упреками
Может, Бев была права и Сайрус имеет все основания продолжать ее оскорбительный монолог? Может, я именно такая и есть? Но в кольце рук старого Макса я была другой.
– Да, – сказала я. – Теперь я здесь.
Это стало началом.
Глава 2
Рэйчел
1 октября
Лили появилась в задней комнате «Ателье Эдем» ровно в половине четвертого – на лице ухмылка, которую она старательно прятала, в руке кленовый лист совершенной формы.
– Ух ты! – выдохнула она, оглядывая рулоны материй и принюхиваясь к непривычному запаху.
– Только ничего не трогай, – предупредила я и, закрыв уставшие глаза, припала к кружке с кофе. – Я тебе сама потом наберу каких-нибудь лоскутков, если захочешь, и научу сметывать.
– Правда? – обрадовалась Лили.
– Конечно, малыш. Но все придется оставить здесь. Домой брать нельзя. – Как печально это звучало после долгого, безмятежного дня в ателье у Макса. Я потрясла головой, отгоняя тревожные мысли. – Как в школе?
Лили повела плечами, рюкзак соскользнул на пол. Лили отфутболила его в свободный угол.
– Нормально, – рассеянно сказала она. Потом глянула на лист у себя в руке. – Ах да. Это тебе. Красивый, правда?
Сжав черешок двумя пальцами, я покрутила лист перед глазами. Как звезда с пятью лучами, словно только что из-под пресса. Самым замечательным был цвет – ярко-красный, глубокий, ровный от кончика крепкого черешка до тонких, изящных зубчиков.
– Очень красивый. – Я улыбнулась. Обожаю это умение Лили всюду находить что-то интересное.
Она начала таскать мне всякую всячину, едва научившись ходить: сначала смятые в пухлом кулачке одуванчики, потом растопыренные сосновые шишки и камешки с прожилками кварца. Я думала, с годами это пройдет, но у нее оказался зоркий глаз, и те сокровища, что она отыскивает теперь, поистине уникальны. У меня по всему дому припрятаны ее подарки – сухие цветы между страниц любимых книг, переливчатые улиточные раковины в шкатулке с драгоценностями, круглые камушки, гладкие, как отполированный мрамор, в карманах пальто. Каждое подношение – словно маленькая частица Лили.
– Спасибо, – сказала я.
– А где мистер Уивер?
– В мастерской. Я решила немножко передохнуть. Пока жду тебя.
Лили посмотрела на свои часики:
– Мы должны быть дома через час. Скорей иди работай!
– Всего час? Ты прямо как фея-крестная. «Когда часы пробьют ровно полночь…»
Лили засмеялась:
– А ты, значит, Золушка?
– Это вряд ли. – Я подмигнула ей и допила остатки кофе. – Бери учебники. Мы с Максом освободили для тебя местечко. Сделаешь уроки.